Это же подтвердил венесуэльский министр нефти Эрнандес Акоста, которому Карлос передал письмо для своей матери, проживающей по адресу: дом 2В, резиденция Лас Америкас, Каракас, Венесуэла.
Французское министерство внутренних дел очень заинтересовалось письмом — по нему можно было официально идентифицировать Карлоса, — но Акоста, человек благородный и мужественный, считал, что нужно с уважением относиться к личной жизни автора, и наотрез отказался дать полиции даже сфотографировать конверт, не говоря уже о каких-либо серьезных экспертизах. Самого Карлоса он охарактеризовал как «смелого, порывистого молодого человека, склонного к идеализму».
Поэтому официально снова никаких доказательств у Франции не было. Сама же передача письма показывала широкую натуру Карлоса — он не мог не понимать, что это письмо может его выдать с потрохами. Но ведь он был народным героем, а народные герои не прячут лица под балаклавами. Не положено так, не принято. Герои должны быть лицом к лицу и с врагом, и с угнетенным. Таким он и был, в своем знаменитом берете, с бородкой и большими пронзительными глазами.
Глава 8. В гостях у Иди Амина Дада
ЦРУ заинтересовалось Карлосом еще за год до впечатляющей операции в Вене. В 1974 году американская разведка начала получать скупые и разрозненные сведения о таинственном профессионале, который может вскоре стать звездой «международного терроризма». Уже в 1975 году ЦРУ всерьез задумалось о том, что следует взяться за этого своенравного венесуэльца. У управления был свой козырь — человек, который якобы был знаком с Карлосом.
В январе 1976 года в запыленном аэропорту в Афинах из самолета вышел заместитель директора ЦРУ Дуэйн Клэридж, в чью зону ответственности входила организация спецопераций в ближневосточных странах. Он должен был встретиться с агентом, который знал в лицо Карлоса. О нем было мало что известно: хорошо одетый белый мужчина с левыми взглядами, знавший несколько языков, в том числе бегло английский. И, в общем-то, все.
Он согласился на сотрудничество якобы из-за того, что «террористы были непредсказуемы и постоянно страдали манией преследования». Пока эта формулировка занимает первую строку в моем личном рейтинге шпионской идиотии. Конечно, как и в других подобных делах, информаторами вынуждали быть или за деньги, или шантажом. В его обязанности входило наблюдать за Карлосом и сообщить, если тот соберется в Европу. Также ему было предложено $10 000 за физическое устранение. Не самые большие деньги.
Но Карлос, чувствующий опасность, вдруг исчез… Не исчезал он только с обложек таблоидов и из ТВ-передач, которые с маниакальным упорством создавали образ неуловимого мстителя, циника и бесстрашного человека, способного принести любую жертву на алтарь ползучей революции. Отдельной темой была его счастливая звезда — умение уходить от любого преследования. Карлос наделялся чертами демоническими — казалось, обычный человек не способен на такое.
Карлос был способен: он действовал с оскорбительной для общественного вкуса наглостью, а список его вылазок исчислялся уже сотнями. Где именно был Карлос, а где нет — сложно понять: любую громкую акцию приписывали ему вне зависимости от его личного участия. Карлос Шакал становился брендом, таким как сейчас «Исламское государство», только с положительным робингудским акцентом.
На него охотились ЦРУ и «Моссад», а пресса запускала утки о его поимке то в Южной Америке, то на Мадагаскаре. Египетская газета «Аль-Муссавар» восторженно писала, что якобы он стал новым лидером вместо Муаммара Каддафи. Он взрывал себя вместе с агентами «Моссада» в израильском аэропорту, стрелял в британского посла во Франции, исчезал и снова появлялся на страницах сотен мировых изданий.
В газетах писали, что «застрельщиком» захвата ОПЕК мог быть Каддафи, другие предпочитали видеть в этой роли руководство Ирака, где к власти среди прочих пришел молодой и энергичный Саддам Хусейн. Действительно, мотив был у обоих: Хусейн был раздражен упрямством Саудов, не желавших повышать цены на нефть, а Муаммар просто боролся за лидерство в регионе. Интересно? Интересно. Однако доказательная база была такая же, как и у египетской газеты «Аль-Муссавар», сделавшей из Карлоса нового лидера Джамахирии. Лишь в беседе с автором этой книги Карлос рассказал, что «застрельщиком» операции был полковник Каддафи.
Пока все думали, куда запропастился Карлос, австрийцы запросили у Алжира его экстрадиции, на что такой же жизнерадостный посол, как и Бутефлика, известил их, что между Австрией и Алжиром отсутствует взаимный договор. Другими словами, австрийцам дали от ворот поворот. Французы, у которых, в отличие от Австрии, такой договор был, воздержались от давления, справедливо считая, что это все всколыхнет антифранцузские настроения в регионе, где Карлоса считали героем.
По факту он теперь был под личной защитой президента Хуари Бумедьена, героя освободительного движения Алжира. Он любил поговаривать:
— Алжир хочет быть просто Алжиром. Он не нуждается в поучениях, как ему строить социализм или новое общество.
И конечно, его не могли не раздражать бывшие колонисты, которые имели виды на его молодого гостя, успешно и бескровно провернувшего акцию захвата министров ОПЕК, доказав, что даже они уязвимы. Он предоставил Карлосу виллу с прекрасными видами, телохранителей и автомобили. В Алжире
