— Меня теперь никто замуж не возьмёт!
— Надо бы мне придумать новое имя, — Робин поднёс к челюсти костлявые пальцы. — Робин — герой Кнэльке, отважный и благородный муж, горячий любовник и верный друг. Он никак не может быть нежитью. Стану ка я теперь другим. Моё новое имя — Гроб в лоб!
И зал утонул в тишине.
Уже стемнело, но Кнэльке горел многочисленными огнями. По городу шли факельные шествия, а на главной площади десятки тысяч людей кричали перед дворцом.
— Долой короля! Долой короля!
Стражи у дворца не было, но какая-то сила препятствовала толпе ворваться внутрь и смести всех.
В огромном здании царила темнота, лишь в кабинете короля горел слабый кристалл, освещая длинный стол со стопками бумаг. Ноктикус сидел в высоком кресле и смотрел поступления в казну.
— Долой короля! — донеслось с площади.
Высокая дверь открылась, и в комнату влетел скелет в полных доспехах.
— Отец, я узнал, что готовится штурм дворца!
— Да, — посмотрела на сына пустыми глазницами Ноктикус.
— Солдаты отказались нас защищать! Во дворце нет ни одного стражника!
Ноктикус отложил бухгалтерскую книгу и встал. Обернувшись он посмотрел в высокое окно с полукруглым сводом.
На улице все увидели, стоящий у окна силуэт скелета в короне. Мужик в поношенном сюртуке — Берхюрберт Эльмонгласке вытянул руку и крикнул.
— Смерть нежити! Уничтожим Ноктикуса, пожелавшего стать скелетом! Смерть!
— Да! — взревела толпа, подбежав к закрытым воротам, ведущим в передний двор королевского дворца. Люди налегли на них, но ворота, состоящие из металлических штыков, смотрящих в чёрное небо, не поддались. Петли и засовы затрещали, но устояли на месте.
— Не позволим мертвецам управлять нами! — в запале орал Берхюрберт. Его красное лицо выглядело ещё более красным в свете тысяч факелов.
Ноктикус развернулся и посмотрел на сына.
— Сейчас начнется штурм, нам нужно уходить!
— Но отец, мы с тобой два героя, мы сможем разбить не только эту толпу, но даже и солдат.
— Нет, — взмахнул рукой скелет в короне. — Эти люди ещё вчера были моим народом. Я заботился о них, я защищал их, и теперь я не могу их убить. Да и их больше чем нас. Кем бы мы ни были, они нас победят. Стража на их стороне, и солдаты тоже. Мы в меньшинстве. Поэтому забирай мать и сестру, и пошли к подземному ходу, который я построил специально на этот случай.
Оба скелета вышли из кабинета и исчезли в темноте коридора.
Уходящие под высокий потолок двери распахнулись, и в тронный зал влетела разъярённая толпа. Свет факелов осветил роскошное убранство дворца, но тут уже никого не было.
Берхюрберт, задыхаясь от одышки, подошёл к трону и упал на его седалище.
— Ах, ах, ах, — по косному лицу стекали ручьи пота.
А толпа растекалась по комнатам дворца.
— Здесь никого нет!
— Они убежали!
— Проклятая нежить, а я так хотел увидеть, как их сожгут на главной площади!
— Главное, их теперь нет.
— Надо бы выслать погоню?
— Уже дворец…
— Я как король!
— Эй, что ты себе позволяешь! Дворец — народное достояние!
— Мы победили!
— Ура!
— Да здравствует свободный город Кнэльке!
И ещё до самого утра во дворце не стихал говор. Потом здание окружила стража и, обыскав ворвавшихся туда людей, отобрала награбленное. Пока всё это происходило, Берхюрберт Эльмонгласке сидел в кабинете Ноктикуса и листал бумаги. Когда он вышел на балкон, то на площади ещё толпилось
