Про англичан Стива задело. Он хотел сказать о надписи, которую прочитал на калитке: «Территория Литфонда. Посторонним вход запрещен», но промолчал. Влад что-то буркнул невнятное, Арина ему отрывисто ответила, и они стали спорить о чем-то своем – с какой стороны лучше куда-то заехать, с улицы Осипенко или Кудринского переулка. Стив молча глядел в окно. Здешние поэтессы, вероятно, думают, что Стив остерегается их, потому что они будто бы ждут от него перевода на английский их нетленных творений. Так они, вероятно, думают о Стиве. Стив догадывался, что они о нем так, вероятно, думают, но он сам не знал, правы они или нет. Со своей стороны, он не хотел давать им повода так думать о себе и сам понимал, что дает повод так думать (хотя бы некоторым). Арина повернула в Кудринский переулок.
Честно признаться, Стив не помнил ее фамилии, но у него была книжка ее стихов, с автографом.
У него уже книг двадцать с автографами, а ведь он здесь всего две недели.
Слева потянулась безукоризненно ровная стена.
– Дача Медведева, говорят, – сказала Арина с наигранной гордостью, но, о каком Медведеве говорят, Стив не сообразил.
Повернули направо, к покосившемуся забору, остановились. Этот убогий штакетник с облезлой краской составлял контраст величественной стене «дачи Медведева», оставшейся теперь позади. Влад выскочил из машины, подбежал к забору и снял с него кольцо из проволоки – забор немного раздвинулся, и Стиву стало понятно, что здесь не столько забор, сколько ворота. Влад поочередно развел створки забора, а иначе ворот, одну он зафиксировал на месте с помощью булыжника, а другую придерживал сам. Арина въехала на территорию. И только сейчас, когда уже въехали, Стив сообразил, куда его привезли – на территорию Литфонда. У него замерло сердце.
Он узнавал эти утлые дачи. Прежде он видел их с другой стороны – с улицы Осипенко. Проехали одну, другую, проехали колодец и остановились прямо перед ахматовской будкой.
– Ну вот, любуйся, – сказала Арина.
Вышли из машины.
– Спасибо, – выдохнул Стив.
Когда часа три назад по пути на кладбище он рассматривал дом из-за ветхого того забора (то бишь со стороны улицы Осипенко), обращала на себя внимание просторная веранда, дом оттуда не казался «будкой». Он и отсюда не казался «будкой», но не потому, что здесь тоже была веранда – она была небольшая, гораздо меньше, чем та, – а потому, что под «будкой» Стив понимал нечто другое – скорее вытянутое в высоту, чем распространенное по ширине и долготе поверхности. Если дом внешне и напоминал будку, то будку, положенную набок. Будку, положенную набок, с пристройками.
Перед окнами рос куст шиповника. На крыльце лежали желтые листья. Между двух сосен была натянута веревка с бельевыми прищепками. Устройство для умывания, именуемое рукомойником, было приделано к третьей сосне, ближайшей к дому. Под кривоватым дачным столиком, накрытым клеенкой, Стив заметил ржавый, покореженный мангал – наверное, очень старый, но вряд ли когда-нибудь принадлежавший Анне Андреевне. Все говорило о том, что дом и сейчас обитаем.
Арина подошла к столику и стала стряхивать рукой сосновые иголки с клеенки. Коля, глядя себе под ноги, поплелся к забору в траву – он хотел найти еще один гриб. Приближался Влад, закрывший ворота:
– А ведь нет никого! Конец сезона!
– Не кричи, – сказала ему Арина. – Зачем кричать?
– Смотрите, – сказал Влад, понизив голос. – Все дачи пустые. Литфонд, а не могут сторожа нанять. И сколько же она тут жила?
– Достаточно долго, – сказала Арина.
Стив знал точно:
– Десять лет. С пятьдесят шестого по шестьдесят пятый. Последние десять лет жизни.
И тут же поспешно уточнил:
– Десять лет, но не зим.
– Разумеется, – пробормотал Влад. – Это летние дачи.
Сопровождаемый Владом и Ариной, Стив обходил дом посолонь –
– Третье крыльцо, – удивился Стив.
– Запасное, – сказала Арина. – Сейчас в этих домиках по два писателя живут. Каждому по крыльцу, и одно общее. Так у всех.
– Двенадцать писателей на шесть будок, – сосчитал Влад.
– Будка только у Ахматовой, – сказал Стив.
– Да они тут все одинаковые.
– Нет, – настаивал Стив на своем, – только Ахматова называла свой дом будкой. Теперь это историческое название.
Подошел Коля, он держал гриб:
