И снова Сарджане захотелось, чтобы ее место занял кто-то другой, но теперь пути назад точно не было. Она увидела других лидеров, а они увидели ее, отступление стало бы позором для Великих Кланов.
С этого момента на ее плечах лежала ответственность за все семьи, созданные когда-то первым Огненным королем, – нравилось ей это или нет.
Глава 2. Я не верю тебе
Катиджан Инанис давно перестал спрашивать себя, как он влез в это противостояние. Да, это совершенно не вязалось с его прошлой жизнью, беззаботной и по-своему прекрасной. Но он через многое прошел, многим пожертвовал, он стал другим – и теперь это была его война точно так же, как Огненного короля.
У него даже было определенное преимущество перед Амиаром и другими Великими Кланами. Они не знали свои первозданные заклинания, те самые чары, которые способны были победить чудовищ, – а он знал. Правда, пока больше в теории. Он изучил схему заклинания, прочитал о том, что должно его питать, и у него даже один раз получилось призвать белое пламя. Тогда он и увидел, что древние книги не врут, все работает, и, если он сможет овладеть этой магией, он будет противостоять великим чудовищам на равных.
И вот тут дело застопорилось. Как ни старался Катиджан, он не мог получить настоящий контроль над белым пламенем. Единственный раз, когда у него что-то получилось, был странным, хаотичным – колдун и не думал толком о том, что делает, ему нужно было спасти Эйтиль. Даже тогда пламя появилось всего на несколько секунд и отняло столько энергии, что Катиджан едва мог шевелиться. Это не дело, для войны такого не хватит, нужно было нечто большее, гораздо большее.
Поэтому он перебрался в один из кластерных миров, принадлежащих клану Инанис, и приступил к тренировкам. Это было полезно и для Эйтиль: она покинула больницу, ее раны зажили, однако она все равно была бесконечно слаба. Дриада попросту боялась призывать свою магию, она плакала по ночам и просыпалась от ночных кошмаров, хотя и старалась скрыть это от Катиджана, потому что знала: он не любит «бабские истерики».
Только напрасно она так. Катиджан действительно не отличался ангельским терпением и терпеть не мог бурные дамские рыдания – из-за ерунды вроде сломанного ногтя, неудачно покрашенных волос или разбитой машины. Но здесь-то ситуация была совсем другая – и Эйтиль была другой.
Он не собирался меняться ради нее, потому что не считал это нужным, да она и не требовала. Эйтиль любила его таким, какой он есть, с первого дня их встречи. Катиджан даже не верил в это, считал, что такое просто невозможно, однако дриада сумела доказать ему свою искренность. Поэтому теперь он дарил ей сочувствие, которого не удостаивалась ни одна из его предыдущих партнерш. Он понимал, что тоже любит, и относился к этому без прежнего протеста и удивления, просто принимал как данность. Почему нет? Он ведь живой, так почему ему должна быть недоступна любовь?
Так что этот маленький, тихий кластер был идеален для них обоих. Эйтиль проводила дни в старом фруктовом саду, наслаждаясь тишиной и покоем. Катиджан же спускался в подземные залы, предназначенные для обучения молодых магов, а потому защищенные от огня. В этих каменных стенах, покрытых черным слоем сажи, он снова и снова старался вернуть ту самую первобытную магию, которой ему едва удалось коснуться.
Результат пока не радовал, но и Катиджан не собирался сдаваться – просто не мог. Обычно он утешал себя тем, что никто не видит его неудачи, можно пытаться сколько угодно.
Но сегодняшний день стал исключением.
– Ты ведь понимаешь, что распрощаешься с крышей до того, как чему-то научишься? – деловито поинтересовался Цезарь. – Братишка, завязывай с этим, ты слишком зациклен. Ты похож на одну из тех безумных бабок, которые побираются по мусоркам и тащат всякий хлам в свою роскошную квартиру с трехметровыми потолками. Спроси их, зачем им это, – хрен ответят, но не прекратят вести себя как жуки-навозники.
Цезарий Инанис был младшим сыном правителя клана. Перед ним в очереди на трон стояли два молодых сильных брата, да и его отец не собирался поддаваться немощи, он мог держать корону еще не один десяток лет. Понимая это, Цезарь не слишком озадачивался своей репутацией и вел себя так, как душе угодно. Чаще всего это сводилось к поступкам и повадкам бродячего арлекина.
Его побаивались даже в родной семье, не говоря уже о других кластерных мирах. При своем взрывном характере, Цезарь был непредсказуем и дьявольски силен, это внушало опасения. Кому-то другому не простили бы такое могущество, однако его спасало громкое имя: любой наемник, покусившийся на него, рисковал навлечь на себя гнев всего клана Инанис. Поэтому Цезарю старались лишний раз не перебегать дорогу и относились к нему, как к стихийному бедствию.
Из всей семьи Катиджан, пожалуй, понимал его лучше всего, потому что они росли вместе и были во многом похожи. Он не боялся Цезаря и уж точно не собирался заискивать перед ним. Поэтому он продолжал тренировки, не обращая внимания на молодого мага, расхаживавшего по залу.
– Моя зацикленность раздражает тебя лишь по одной причине, – заметил Катиджан.
– Это по какой же?
– Я тебя не развлекаю, а ты привык, что перед тобой все задницами крутят.
