Реальность сливалась с иллюзиями, мир стал призрачным и гибким. Хэллоуин никогда еще не умирал, он не знал, чего ожидать и что он должен делать, не знал даже, с кем он говорит сейчас.
– Ты мертва, Филь? И я мертв?
– Ты жив, – возразила сильфида. – А я… Я где-то на грани, родной. Ты знаешь, мой народ близок к воздуху. Жизнь в нашем теле, но наша магия – в воздухе, в эфире. Когда во мне осталось мало жизни, во мне было еще много магии. Я решила разделить их. Уничтожив свое тело, я стала магией.
Хэллоуин слышал, что такое возможно, но он считал, что это всего лишь легенды. Говорили, что сильфы сами умеют становиться воздухом, но не призраками. Ему казалось, что это полный бред. Теперь же, глядя на Фильберту, он понимал, что значили те слова. Она добровольно обрекла себя на страдание затянувшейся смерти – она знала, что рано или поздно исчезнет, что ее гибель неизбежна, и все равно упрямо цеплялась за остатки связи с миром живых.
– Филь… зачем?
– Ради тебя, – просто ответила она, без гордости и горечи. – Мне было стыдно за то, какую ношу я передала тебе. Это было бесчестно с моей стороны, но иначе я не могла. Чтобы хоть как-то облегчить твою участь, я отказалась от покоя смерти.
Он вдруг вспомнил ветер, защитивший его от наемников и позволивший ему скрыться от Огненного короля. Хэллоуин никогда не умел управлять ветром и все не мог понять, откуда на его пути такие чудесные совпадения. А оказалось, что совпадений не было!
– Ты защищала меня все это время…
– Как могла, – кивнула Фильберта. – И все равно это было жалкой платой за то, что ты для меня сделал. Я бесконечно благодарна тебе, Ваня.
– За что? Я не уберег Небесный Опал!
– Ты передал его тому, кому я и сама бы отдала его. Ты сохранил его, когда было опасно.
– Ты всегда называла моей заслугой то, что я делал случайно… Я хуже, чем ты думаешь!
– Не бывает таких случайностей, – тихо рассмеялась она. – Я видела тебя настоящим. Все остальные ошибались! И я молю всех богов, чтобы однажды ты встретил ту, в глазах которой ты тоже отразишься настоящим. Она будет любить тебя так, как ты заслуживаешь, а ты позволь ей это – ради меня.
– Какое «позволь», какая «другая», Филь? Я умираю! Для меня не будет завтрашнего дня, для меня даже сегодня не закончится! Посмотри, во что я превратился!
– Во что можешь превратиться, – возразила она. – Я остановлю это.
– Это нельзя остановить!
– Можно. Моей магии осталось много – я была жрицей, помнишь? И я была сильной. Мне больше не нужна магия, я хочу отдать ее тебе. Я верну тебя, но только в этот раз. Больше меня не будет – и помощи тоже не будет, поэтому внимательно следи за тем, кого ты впускаешь в свою душу, и будь осторожен с кровью демонов. Тебя ждет великая жизнь, Ваня. И я горжусь тем, что стала ее частью.
– Филь…
Он не знал, что еще сказать. Гордость требовала отказаться, не брать последние силы, удерживавшие ее в этом мире. Но Хэллоуин понимал, что это бессмысленно. Фильберта уже не оживет, вопрос лишь в том, сколько продлятся ее скитания по миру – не слишком счастливые и безнадежные.
К своему стыду, он так хотел жить, что принял жертву сильфиды до того, как она принесла ее. Вся эта история началась с нее и заканчивалась тоже ею, круг замкнулся.
Хэллоуин остановился, а Фильберта подошла к нему, светлая, искрящаяся… но не настоящая. Теперь он видел это даже через мутную пелену, застилавшую его глаза. Она была иллюзией, игрой ветра, стальной волей, которая осталась после того, как жизнь закончилась, и… любовью. К нему.
Она коснулась его висков тонкими полупрозрачными пальцами, и Хэллоуин почувствовал приятную прохладу. Так бывает, когда морской бриз налетает в жаркий день… Он видел, как черная кровь уходит из него, растворяясь в ветре. Фильберта очищала его, давала ему второй шанс, за который он был бесконечно благодарен. После того, как он смирился со смертью, вкус жизни казался ему особенно сладким.
И он бы даже торжествовал – если бы сильфида, стоящая перед ним, не исчезала.
– Живи, – шепнула она. – Только так, как тебе хочется, и не слушай тех, кто тебя проклинает. В тебе достаточно силы, чтобы идти своим путем, и достаточно благородства, чтобы принимать правильные решения. Не проси у меня одобрения. Я на твоей стороне… И Хелена тоже. Я слышу ее голос, Ваня, она давно хотела сказать тебе… Она любит тебя. Я тоже тебя люблю. Будь счастлив ради нас…
Последняя черная кровь покинула его со слезами, ветер стих – и Хэллоуин остался на улице разрушенной Латебры совсем один.
Глава 20. Общий противник
Огненный король пылал в полную силу, и для боевых отрядов, прибывших в Латебру, поражение стало неизбежным. Они могли сопротивляться, могли держаться за последнюю возможность охотиться на людей, но это лишь сделало бы их казнь неминуемой. У тех, кто сдался, был шанс на правосудие, у остальных – та быстрая участь, которую требует выбрать военное время.
Когда печать была снята, Дана не стала оставаться рядом с Амиаром, она знала, что он справится без нее. Видя то разрушение, что постигло город, она не могла держаться в стороне и быть лишь дополнением к Огненному королю. Даже Амиар, который обычно запрещал ей сражаться, понимал это и
