сломать не смог, а потому обманул. Но что стало с Мейнаром? Что видел он? Эвридика не упоминала ни о каких галлюцинациях или попытке взять под контроль ее разум. Возможно, неизвестный маг просто не успел этого сделать, а может, ее защитила уникальная связь с ее сестрой.
– Я не хочу обидеть уважаемых представителей Великих Кланов, но, сдается мне, вы пытаетесь перевести подозрение на другую делегацию, – заметил Неот.
Сарджана сдержала улыбку: и почему так много оскорблений начинается с фразы «Я не хочу обидеть»?
– На кого же? – поинтересовалась она.
– Думаю, на сфинксов, хотя нельзя исключать и ёкай.
– Нельзя исключать никого, – заметил Коррадо. – И нас в том числе.
– О, этого я не сделаю, лорд Эсентия, – исключительно по вашей просьбе.
– И тем не менее, не одаряйте своим вниманием только нас, – посоветовала Сарджана. – Вы воин, брат Неот, и как воин вы знаете, что нельзя полагаться на симпатии или антипатии. Мне жаль погибших дипломатов не меньше, чем вам. Но я смотрю на них и не вижу в них жертв магии Легио. Даже если бы я не знала Эвридику и Диаманту лично, я бы не нашла тут прямых доказательств их вины. А вы?
Ему хотелось обвинить их, Сарджана чувствовала это. Они раздражали его – как любые колдуньи Великих Кланов раздражают инквизиторов. Но безмозглый вояка не стал бы помощником магистра в столь юном возрасте, Неот умел найти ту грань, которую нельзя пересекать.
– Пока – нет, – признал он. – И, как видите, я не против того, чтобы вы возились с этим. Но когда закончите, не забудьте поделиться с остальными вашими выводами – а иначе это будет подозрительно, не так ли?
Он развернулся и ушел, снова оставив их наедине с трупами. Это не было бы ни одолжением, ни упреком с его стороны, просто Неот не хотел тратить здесь свое время. Сарджана не исключала, что он будет следить за другими нелюдями – за теми, кого сам только что назвал.
Она подумала о том, как мало она знает о лучшем воине ордена Святого Себастьяна. Глава клана Арма терпеть не могла невежество – а значит, этот пробел должен быть закрыт.
Глава 7. Бессмертный
Катиджан прекрасно понимал, в какой он опасности, но страха не чувствовал. Чего ему бояться? Может, и стоило бы, да уже не получалось. Он и не брался подсчитать, сколько раз он должен был умереть с тех пор, как ввязался в эту войну. Раза три, пожалуй, не меньше.
В Красном гареме он рисковал, но не слишком. В Эдене едва не распрощался с жизнью – зато встретил Эйтиль. Потом было похищение, был кластерный мир Эмирия… много чего было! Битвы, нападения, даже риск казни со стороны его собственного клана. Пожалуй, когда смерть так часто идет рядом, она теряет прежнее значение. Она становится давней знакомой, и страх отступает, сменяясь легким пренебрежением. Да, можно и умереть… но что с того?
Если он за кого и волновался, так это за Эйтиль: она не должна попасть сюда. Он просил клан Эсентия, медиков, присматривать за ней, а клан Арма – убедиться, что она не сможет открыть портал в Сивиллу. Но эта дриада чертовски изобретательна, она полетит за ним, как только окрепнет и полностью восстановит свою магию. Поэтому Катиджану нужно было завершить миссию до того, как это случится.
Пока его пребывание в Сивилле было не слишком плодотворным. Он уже знал о том, что Родерику и Керенсе удалось выйти на след пропавшего камня. Он не был так удачлив: притворяясь саламандрой, он был вынужден общаться в основном с саламандрами, потому что остальные элементали их побаивались. А они ничего не знали о Небесном Опале.
Но это не значит, что они бездействовали. Разбросанные по всему городу, как и другие элементали, они очень быстро находили друг друга, хотя за ними следили внимательней, чем за другими нелюдями. И все равно саламандры умудрялись тайно встречаться. Это не шокировало Катиджана, но пробудило его любопытство.
Саламандры управляли огнем – они были его детьми, для них магия была так же естественна, как дыхание. Поэтому Катиджан, повелитель нескольких стихий, тянулся к ним. Он не исключал, что именно они помогут ему найти ключ к заклинанию белого пламени, истребляющего чудовищ, хотя и не слишком надеялся на это.
Саламандр было легко найти среди других элементалей. Высокие, тонкие и гибкие, почти как эльфы, они отличались неповторимым оттенком кожи – бронзовым с переходом в темно-рыжий. На таком фоне особенно контрастно смотрелись их волосы, белые или светло-желтые, кому как повезет, и глаза. Поэты народа саламандр романтично называли их «стальными», «холодными, как лезвие кинжала» и «сияющими, как непреклонный металл». Катиджану они напоминали скорее фольгу, в которую заворачивают конфеты. Впрочем, он на звание поэта и не претендовал.
Зная воинственный дух саламандр, захватчики города не спускали с них глаз и наверняка верили, что у них все под контролем. Это они напрасно. Саламандры, ловкие, как ящерицы, выбирались из выделенных им домов через окна и трубы, беззвучно двигались в темноте, карабкались по стенам и крышам. Они знали здешние подземелья лучше гномов и быстро находили себе убежища.
Этим они могли обмануть вампиров и ведьм, но не мага из рода Инанис. Даже с подавляющим амулетом Катиджан чувствовал силу стихий в городе, который был им посвящен. Поэтому, когда он понял, что не может узнать ничего нового ни о Хэллоуине, ни о Небесном Опале, ни о чудовищах, он решил проследить за саламандрами.
