последний путь и потому тайно увязавшийся за сопровождавшей его стражей, стал единственным свидетелем его казни. Потрясенный этим, он пытался рассказать правду, но его никто не слушал. Даже те, кто ему верил, не готовы были рискнуть своей сытой, спокойной жизнью ради его горя и справедливости, которой все равно не удалось бы добиться.
Тогда Маркус, от природы наделенный редким умом и любопытством, больше подходящим ученому, чем сыну бедного ремесленника, затаился. В доме отца он нашел записи о магии универсалов – получается, обвинение все же не было подставным. Но оно не оправдывало казнь! Поэтому Маркус считал истинным преступником не отца, а его палача. Ему противно было оставаться покорным жителем города, сплетенного из лицемерия и обмана. Он видел свое спасение лишь в магии, он запомнил наизусть простейшие заклинания, добытые отцом, он стал пробираться в архивы Латебры и искать там. Он смекнул, что, если притвориться безумцем и заслужить всеобщее презрение, можно стать невидимым для целого города. Он воспользовался этим, чтобы свободно бродить по кварталам, принадлежащим разным кастам, и выискивать один секрет за другим.
Ему многое пришлось стерпеть: оскорбления, брошенные в него камни, насмешки маленьких детей, которые сами еще не знали жизни, но старательно повторяли за родителями любую глупость. Маркус не позволил этому сломить себя, его цель оправдывала средства. Он узнал, что в Латебре есть и другие мятежники, познакомился с ними, а в восемнадцать лет впервые нарушил самый священный из запретов культа, совершив первое перевоплощение. Его преступление было намного страшнее того, за которое казнили его отца, но он не сожалел – он торжествовал.
Ване достался хороший учитель – опытный, мудрый и яростный, который без жадности отдавал своим ученикам все, стараясь восстановить естественный порядок вещей. За год Ваня узнал от него то, что сам Маркус по крупицам собирал десять лет. Он больше не чувствовал себя бесполезным, он видел цель, а Маркус признавал, что этот его ученик обладает уникальным талантом, о котором остальным мятежникам остается лишь мечтать.
Но именно из-за него Маркус был вынужден наконец покинуть Латебру. Они уехали вместе, иначе было нельзя: использование магии представителем благородного семейства Энтис было скандалом, несравнимым ни с одним из предыдущих разоблачений. Самому Ване не позволили бы выжить, да и на Маркуса наверняка вышли бы. Они не хотели рисковать и сожалеть о расставании с миром, который оба не любили, не собирались.
В других кластерах их встречала долгожданная свобода. Настоящая, такая, о которой Ваня Энтис и мечтать не мог! Но Вани больше не было, а Джон Доу, холодный, циничный и уверенный в себе, пил свободу, как молодое вино – с удовольствием и без сомнений.
Некоторое время они работали вместе, Джону нужна была практика. Через пару лет стало ясно, что ученик превзошел учителя, его врожденные способности были настолько грандиозными, что Маркус попросту не мог ничего больше дать ему. Каждый из них пошел своей дорогой: Джон был на пути к превращению в Хэллоуина, Маркус находил и тренировал мятежных универсалов в разных кластерах, а заодно пытался найти утерянные заклинания своего народа – или изобрести новые.
Они не виделись уже лет пять, но найти Маркуса все равно было нетрудно – последние три года он не путешествовал, он жил в одной из Пустошей. Еще недавно Хэллоуин был уверен, что ему здесь делать нечего, а сейчас оказалось, что ему больше некуда идти. Огненный король сказал верно: его везде найдут, он не может продолжать жить так, как жил раньше. Ему нужна была помощь.
Пустошь, которую облюбовал для себя Маркус Безродный, была банальной свалкой. Впрочем, не худшей: сюда привозили технику и отработавшие свое бытовые артефакты, поэтому здесь не было ни вони, ни крыс, ни насекомых. Только бесконечные горы из металла и стекла, уходящие к самому горизонту.
В Пустоши не было постоянных смотрителей – свалка была недостаточно ценна для этого. Изредка сюда забредали бродяги, но и они не задерживались надолго: в этом мире почти не было воды, зимой его хлестала вьюга, летом испепеляла жара и поливали кислотные дожди. Никому и в голову не могло прийти, что кто-то назовет такую Пустошь домом.
Но Маркус и не в таких местах приживался. Он обустроил себе просторное убежище под землей – пара маленьких спален, кухня, библиотека и огромные лаборатории с хранилищами крови. Последнее время он занимался только исследователями, даже учеников не брал. Хэллоуин, обменивавшийся с ним редкими письмами, не знал, почему, он и сейчас не думал, что это важно. Но, увидев Маркуса, он даже забыл поначалу, зачем пришел сюда, настолько велико оказалось его удивление.
Этот Маркус был почти не похож на того мужчину, который впервые подошел к Хэллоуину в Латебре – да и вообще на человека. Он, все еще сохранивший человеческий силуэт, был покрыт странной кожей, больше всего напоминавшей лоскутное одеяло: один участок порос чешуей, другой – короткой шерстью, третий – странными бугристыми наростами. Ноги Маркуса полностью не разгибались, и, судя по форме ботинок, ступни уже мало походили на человеческие. Рук у него было не две, а четыре, из них три – вполне развитые, а четвертая просто торчала из спины, как сухая ветвь. Из его лба поднимались длинные изогнутые рога, один глаз был кошачьим, другой, полувыкатившийся, бесцветным и, кажется, слепым. Нос увеличился, губы остались прежними, но за ними четко просматривались деформированные зубы.
Любой, кто встретился бы с Маркусом, не зная его, назвал бы его монстром – и был бы прав.
– Матерь божья, – присвистнул Хэллоуин.
– На нее я как раз не похож, – усмехнулся Маркус. Судя по всему, при своей жуткой внешности он сохранил вполне ясное сознание.
– Что с тобой случилось?
– Это долгая история.
