Жена учителя и хозяйка качали головами. У Деда Козломороза был растерянный вид. Похоже, нам предстояло самим позаботиться о своём спасении.
21
У нас болели руки. Потому что мы весь день таскали воду для учительско-туристической трассы.
— Уж лучше бы были хороводы, — пропыхтел Тукка, выливая ведро воды в борозду, которую учитель прокопал своей новой лопатой.
— Я согласна на бороду, на усы и на бакенбарды, но воду больше таскать не могу! — воскликнула Ханна. Мы все были с ней согласны — кроме разве что Пата.
— А по-моему, весело, — сказал он. — Ничуть не хуже хороводов и бороды.
Жена учителя, Козломороз и его хозяйка тоже не очень-то радовались жизни.
— Мы не можем остаться тут насовсем. У нас даже тёплых вещей почти нет, — сказала жена учителя.
— Мы, конечно, всегда вам рады, но, наверное, там на юге вам и впрямь лучше, — сказала хозяйка.
— А нам — здесь на севере, — заметил Козломороз, давая пройти учителю, который тащил из дома мохнатый коврик.
— Ты что собираешься делать с ковриком? — с тревогой спросил Козломороз.
— В смысле? — не понял учитель.
— Дорогой, из этого коврика не получится койот, — вмешалась в разговор жена учителя.
— Из коврика? Койот? — изумился учитель.
— А ты не… Мы-то решили, что ты… — начал Козломороз.
— Что — я?
— Что ты хочешь смастерить из этого коврика койота и отнести в лес, ну, раз здесь нет настоящих койотов, — объяснила жена учителя и вдруг рассмеялась. За ней рассмеялся и Дед Мороз, и хозяйка, и мы, и в конце концов даже сам учитель.
— Койот из коврика? Я, конечно, сумасшедший, но не до такой же степени, — заверил учитель. — Я слышал койотов прошлой ночью. Я отнесу им коврик, чтобы они сделали себе гнездо. Это как скворечник для птиц. — И учитель поволок коврик в лес.
— Может, вызвать врача? — предложила хозяйка.
— Человеческого или ветеринара? — уточнил Козломороз.
Вечером, когда трасса была наконец-то закончена, мы взялись за работу. План Тукки, как всегда, блистал гениальностью. Потому что Тукка — гений.
На следующий день, пока учитель готовил мопед к открытию трассы, Тукка с Ханной сходили на лыжах за озеро, в деревню. Они пошли попросить у гномов помощи, и мы были уверены, что гномы нам не откажут, ведь мы в некотором смысле уже родня.
Остальные сидели в избушках и штопали крылья от учительского самолёта. Больше от него ничего не осталось, потому что все детали мопеда учитель собрал и унёс в сарай.
Тукка с Ханной вернулись уже к вечеру.
Мы быстро поужинали — нам не терпелось услышать, как прошёл их поход. Учитель всё ещё сидел в сарае — хозяйка отнесла ему туда бутерброды и кувшин медового кваса.
— Хотя бы аппетит у него остался прежний, — заметила хозяйка и вздохнула.
Мы посмотрели на Козломороза, ожидая, что он отпустит какую-нибудь шутку про учительский аппетит. Но он молчал — похоже, тоже переживал.
Хозяйка, в свою очередь, с тревогой посмотрела на жену учителя, которая разложила перед собой на столе наши билеты. Наш самолёт улетал завтра ровно в два часа дня. Непонятно было только, полетим ли мы вместе с ним.
— Ну? Что сказали гномы? — спросила я, когда мы наконец собрались в домике девочек.
— Они вообще не гномы, — сказала Ханна.
— Как это? — удивилась Тина.
— Гномы утверждают, что они обычные дети и ходят в школу, — объяснил Тукка.
— А борода? — спросил Пат.
— Ни у одного из них нет бороды. В этот раз мы видели их без шлемов, — сказала Ханна.
— А как их зовут? — поинтересовалась я. — Были среди них Соня, Ворчун или Весельчак?
