которые, как всегда, рассчитывали поживиться на военных поставках. Но все опасались наступления того момента, когда нить предвоенных событий в силу извечно как будто неведомых причин и ничтожных поводов может неожиданно оборваться и спусковой крючок войны приведет в действие «горы» накопленного оружия. Это опасение и привело в Женеву президента США Рональда Рейгана с женой Нэнси и Генерального секретаря ЦК компартии, фактического правителя Советского Союза Михаила Горбачева с супругой Раисой. Кроме этого, Михаил Горбачев очень надеялся, что ему удастся в обмен на снижение напряженности убедить Запад оказать СССР экономическую помощь. Другими словами он, как показало время, наивно и легкомысленно хотел спасти социализм руками идеологического и военного противника. Как известно, иной мотив для встречи был и у Рейгана. Он заключался в том, чтобы лучше узнать советского лидера и попытаться склонить его к сближению на основе западных ценностей.
Рональд с Нэнси прибыли раньше и чету Горбачевых встречали в аэропорту. Перед поездкой Рейгану устроили две важных встречи. Первую в Вене с антисоветчиком, героем «пражской весны» и многолетним другом Михаила Зденеком Млынаржем. О ее содержании раньше уже было сказано. Вторую — в Вашингтоне с выходцем из СССР Владимиром Лефевром, имеющим репутацию психосоветолога и знатока кремлевской элиты. От него президент получил несколько рекомендаций: «Горбачев — созерцатель, поэтому пригласите его для прогулки на природе. Это его расслабляет. Восхищайтесь его идеями, используя комплекс крыловской «вороны», которым Горбачев страдает, и ждите, когда он сделает первый шаг. Потом на этом дожимайте. Следуйте тактике «личного шарма» — налаживанию так называемых доверительных отношений. Он к этому склонен. Помните, что Горбачев особенно податлив, если в комнате растоплен камин. Не уступайте ему инициативу в переговорах. Ведите их формально и строго по плану. Помните, что его сила в импровизации».
Помня об этих рекомендациях, Рейган при встрече в аэропорту, не отрываясь от бумажки, выступил с приветствием, в котором сказал, что мир очарован Горбачевым и в восторге от нового советского лидера. При этих словах Михаил и Раиса посмотрели друг на друга. В своей ответной речи Горбачев поздравил его с избранием президентом на второй срок и заявил, что «я и мои товарищи ожидаем от встречи потепления в отношениях, замороженных более чем шесть лет назад».
После небольшого перерыва они встретились за чаем вчетвером в резиденции «Флер де О». Потом Раиса и Нэнси отправились на закладку камня в здание музея Международного Красного Креста и Красного Полумесяца, а затем в университет, в библиотеку, выставку детского рисунка в советском посольстве, Всемирную организацию здравоохранения. Дважды пили чай, а Рональд и Михаил в это время один на один сидели за столом переговоров. Продвигались они с трудом. Мешали жесткость суждений и нетерпимость к мнению собеседника. Рейган бубнил о правах человека, их несоблюдении в СССР и, заглядывая то в список, то в карточки, называл все новые фамилии политических заключенных, которых надо освободить. Особенно настаивал на возвращении из ссылки Сахарова. Коснулся проблемы Берлинской стены. Потом вцепился в афганский вопрос. Просил назвать дату ухода из страны советских войск. И так по кругу. Горбачев, в свою очередь, пытался выяснить, почему конкретные советские предложения по сокращению на пятьдесят процентов стратегического оружия и уничтожению ракет малой и средней дальности не устраивают американцев. Склонял Рейгана к раздумьям о пагубности ядерной конфронтации. Но ни один, ни другой ясных ответов не услышали. Пригласили делегации. Но и это не помогло. Когда возвратились первые дамы, все переехали в посольство СССР на обед. На второй день картина повторилась. Первым не выдержал Рейган.
— Господин Генеральный секретарь, по-моему, мы зашли в тупик. Предлагаю прогуляться по парку.
— Предложение, господин президент, принимается. Но давайте поручим делегациям поработать над совместным заявлением. Несолидно будет, если мы уедем ни с чем. Народы нас не поймут.
— Да, но насколько я знаю, планировалось, что каждая из сторон выступит со своим заявлением.
— Рональд, позвольте к вам обращаться по имени, тем более что это в американской традиции. За нами не просто два народа. За нами целые миры. Они с надеждой и тревогой ждут результатов нашей встречи. Совместное заявление их успокоит. Давайте сломаем рамки протокола и сделаем им такой подарок в канун CRISTMAS — Рождества Христова.
Вставший из-за стола Рейган снова присел и медленно, чуть язвительно произнес:
— С подарком к святому празднику, господин Генеральный секретарь коммунистической партии, вы придумали здорово. Но что мы скажем в заявлении? Мы же ни о чем не договорились.
Предложение обращаться по именам Рейган пропустил мимо ушей, потому что не хотел лишаться брони формальности. Между тем Горбачев увеличивал свой напор.
— Давайте, во-первых, заявим, что глубоко ошибаются те, кто считает, что конфликт между нашими народами и государствами предопределен или неизбежен. Во-вторых, что мы с вами осознаем ту ответственность за судьбы народов, которую на нас возложила история. В-третьих, что стороны не будут впредь стремиться к военному превосходству друг над другом. В-четвертых, что мы возобновим переговоры по сокращению стратегических вооружений. В- пятых, что мы намерены энергично развивать экономическое сотрудничество. Я бы еще добавил тезис о том, что космос должен оставаться мирным. Но не настаиваю, зная приверженность теперешнего правительства США к созданию космического антиракетного щита под названием СОИ. Думаю, что когда вы убедитесь в его уязвимости, откажетесь от него сами. Так что? Поручаем поработать делегациям — и на прогулку?
— Да, пусть поработают, а нам надо отдохнуть.
Отдав необходимые распоряжения соответственно Шульцу и Шеварднадзе, они отправились в парк.
