Что еще оставалось Даниилу, как не попробовать предложенный ханом напиток и засвидетельствовать ему покорность? Летопись говорит о принятии князя в монгольскую элиту и вкладывает в уста Батыя слова “ты уже нашь же тотаринъ”.
Составители этой хроники крайне болезненно воспринимали те клятвы, что христианские правители Руси вынужденно давали “поганым”, и описывали три пути, которые мог избрать князь под угрозой монгольского меча. Михаил, черниговский князь, стал примером мученичества и заслужил дифирамбы автора-монаха. Летопись утверждает, что он отказался почитать языческих богов (“кланяться кусту”) и отступать от православной веры. Батый велел убить князя. А вот Ярослав Всеволодович, владимиро-суздальский князь, якобы предпочел отступничество — поклонился кусту. В хронике такой поступок, само собой, осуждают. Даниил же выбрал золотую середину: злить монголов не стал, но и совести пытался не запятнать. Автор, явно благосклонный к этому князю, утверждает, что “он был избавлен Богом от злого их беснования и кудесничания”. Даниил всего лишь отведал кумысу, показав, что признает хана мирским владыкой.
На самом деле монголы никогда не принуждали Рюриковичей отречься от христианства и вообще относились к церкви с уважением. Но представленные в летописи три выбора, что вставали перед князьями, правильно отражают возможности коллаборации и сопротивления в отношениях с Ордой. Михаил Всеволодович, убитый по воле Батыя, в 1239 году не только ответил отказом ханским послам, что передали ему предложение о сдаче, но и казнил их. Ярослав Всеволодович, напротив, стал первым на Руси, кто формально признал себя вассалом монголов — те наградили его титулом великого князя и правом назначить наместника в Киев. Ярослав оставался лоялен захватчикам до смерти в 1246 году. Его примеру последовал и сын, Александр Невский, канонизированный после русской церковью за оборону Руси от западных агрессоров: шведов и тевтонских рыцарей. Даниил пошел своим путем: клятву верности Батыю он дал, но долго соблюдать ее, как показали последующие события, не собирался.
Ярлык на Галичину и Волынь хан пожаловал в обмен на обещание платить ему дань и принимать участие в походах Орды на этом направлении. Сюзеренитет монголов защищал земли Даниила от посягательств не только родственников, но и западных и северных соседей. После продолжительных войн настало затишье, которое князь использовал для восстановления экономики своего государства. Галицко-Волынская Русь была разорена меньше других частей современной Украины. Туда бежали тысячи людей, чтобы уйти подальше от степи — из тех земель, где монголы завели свои форпосты и установили прямое правление. Если доверять летописи, благополучие галицких и волынских городов в то время привлекло множество переселенцев из Киевщины.
Даниил перенес подальше от кочевников и свою столицу — в новопостроенный Холм (Хелм в теперешней Польше). Он сделал все, чтобы город процветал. Летопись гласит: “Когда Даниил увидел, что Бог покровительствует месту тому, стал призывать туда иноземцев и русских, иноязычников и ляхов. И изо дня в день приходили подмастерья и мастера всякие: бежали от татар седельники, лучники, колчанщики, кузнецы железа, меди и серебра. И все ожило, и наполнилось дворами и селами поле вокруг города”. Заботился государь не только о Холме. Он велел укреплять старые города, строить новые, основал и Львов, названный в честь княжича Льва. Будущий центр этого региона впервые упоминается под 1256 годом.
Под началом потомков Романа Мстиславича Галицко-Волынское княжество объединило большинство земель, населенных тогда предками украинцев. Достижения этого государства связаны с теми же политическими, экономическими и культурными факторами, что ослабили еще до нашествия Киев и дали шанс окраинным уделам. Потрясения 1239-го и последующих лет только ускорили этот процесс. Некоторые историки утверждали, что подчинение монголам было наилучшей стратегией князей для сохранения жизни и имущества подданных. К тому же “иго” принесло относительную стабильность и дало толчок развитию торговли. Да, Киев превратили в пепелище и былое величие вернется туда лишь многие столетия спустя. Но главные причины затянувшегося упадка Киева состоят прежде всего в перемещении торговых путей с Днепра на Дон и Волгу на востоке и Днестр на западе.
Не так уж пострадал от монголов и Крым. Вопреки распространенному мифу, крымские татары не поселились там в эпоху Золотой Орды. Новые завоеватели лишь поставили точку в истории перехода Крыма в руки тюркоязычных кипчаков, что начался задолго до них. Судак, взятый еще в первый поход, в начале 20-х годов XIII века, только со временем уступил первенство в международной торговле Кафе (нынешней Феодосии), где обосновались венецианцы, которых вскоре вытеснили генуэзцы. Крым оставался коммерческим перекрестком и связывал подвластные монголам евразийские степи со средиземноморским миром.
При всем могуществе монголов на украинских землях второй половины XIII столетия видели их там не так уж часто. Властители Галицко-Волынской Руси только и ждали шанса воспользоваться этим упущением противника. Вырваться из-под власти Орды можно было за счет объединения сил с другими государствами.
Даниила Галицкого интересовал главным образом союз с его западными соседями, чтобы те пришли ему на помощь в случае восстания против монголов. В 1246 году, по дороге домой из ставки Батыя, князь встретил Плано Карпини, посла Иннокентия IV в Каракорум, — слова итальянца о разорении Киевщины приведены выше. Они обсудили возможность диалога с папой римским. Уже из Галицкой земли Даниил отправил доверенного православного епископа непосредственно в Лион, где в то время обосновался понтифик. Иннокентий IV желал, чтобы церковь на Руси признала его верховенство. Даниил же надеялся, что папа сумеет объединить против кочевников хотя бы несколько католических стран.
Установленные таким образом дипломатические связи принесли результат: первосвященник издал в 1253 году буллу с призывом державам Центральной Европы и Балканского полуострова выйти в крестовый поход на монголов. Также он выслал в Галицкую землю легата с короной — теперь князь мог именоваться
