подавляющее большинство населения, никакого влияния на политику не имели. Они делились на свободных смердов и полусвободных рядовичей (закупов). Как правило, последние попадали в зависимость из-за долга, выплатив же долг, возвращали себе свободу. Ниже их стояли рабы (челядь, холопы) — главным образом захваченные в походах пленники. Если взятого в плен воина могли отпустить за выкуп, простолюдину на это рассчитывать не стоило.
Кара за те или иные преступления, установленная “Русской правдой”, как нельзя лучше выявляет общественную иерархию на Руси. Законодатели преследовали две цели: упразднить кровную месть и наполнить княжескую казну. Поэтому за убийство людей, смотря по сословию, полагался различный штраф (вира): боярина — 80 гривен, свободного человека на государевой службе (княжьего отрока и т. п.) — 40 гривен, ремесленника — 12 гривен, смерда или холопа — 5 гривен. Холопа, что ударил свободного человека, последний имел право убить. На просторах Руси царили не всегда схожие обычаи, но введение общего свода законов работало на унификацию огромной державы, как это было в случае распространения из Киева христианства и церковнославянской культуры. По-видимому, этот процесс набирал обороты именно в то время, когда во внутренней политике центробежные силы неуклонно разрывали на части огромную, трудную для управления из одного центра территорию Руси. Число потомков Владимира и Ярослава стремительно росло, и каждый из них грезил о собственном уделе, элиты тех или иных княжеств закономерно ставили перед собой совсем разные задачи. Единство империи между Балтийским и Черным морями оказалось весьма хрупким.
Смена геополитической стратегии князей от Ярослава Мудрого до Андрея Боголюбского отражает сужение их амбиций и размеров того государства, которое они возглавляли: от Киевской Руси до отдельных княжеств, будь то Русь-метрополия с центром в Киеве или, позднее, одно из окраинных княжеств — Галицко-Волынское или Владимиро-Суздальское. Последние набрали такую силу, что в XII и первой половине XIII века могли бросить вызов старой столице. Историки ищут в возникающих там идентичностях прообразы современных славянских наций. Владимиро-Суздальская земля вырастает в Великое княжество Московское и нынешнюю Россию. Белорусские ученые прослеживают свои корни от Полоцкой земли, украинские же основу разных версий национальной идеи выводят из Галицко-Волынской державы. Но истоки всех этих идентичностей ведут в Киев, что дает жителям Украины одну, но важную привилегию — они могут исследовать свои корни, не покидая собственной столицы.
Глава 6. Монгольский мир
У Киевской Руси нет общепризнанной даты рождения, зато дата гибели сомнений почти не вызывает. 6 декабря 1240 года столицей когда-то могучей державы овладела очередная волна пришельцев из евразийских степей. На сей раз это были монголы.
Монгольское нашествие в значительной мере вернуло степи ведущую роль в политической, экономической, отчасти и культурной жизни Восточной Европы. Как следствие, утратили независимость преемники Киевской Руси, государства, которое объединило на время народы, живущие к северу от границы леса и степи. Лишились они и прочных связей с побережьем Черного моря (Крымом в первую очередь) и средиземноморским миром вообще. Монголы повернули время вспять — в эпоху скифов и сарматов, гуннов и хазар, когда кочевые державы контролировали далекие от Черного моря земли и богатели благодаря торговым путям, что вели к портам на его северных берегах. Военная мощь Монгольской империи, конечно же, намного превосходила все, что здесь видели раньше. Ее предшественники в лучшем случае доминировали на пространстве от Средней Волги до устья Дуная. Походы же Чингисхана, его полководцев и наследников — завоевателей всех евразийских степей от бассейна Амура до венгерской равнины — привели к образованию монгольского мира, конгломерата покоренных земель и вассальных государств, где земли Руси, хоть и располагались в далеком северо-западном углу, имели весьма важное значение.
Удары монгольских полчищ развеяли иллюзию политического единства Киевской Руси. Покончили они и с ее церковным единством, вполне еще прочным. Но, вопреки общепринятому мнению, монголы были не только разрушителями, но и созидателями и объединителями. Они приостановили дальнейшее дробление княжеств, не препятствуя образованию довольно мощных государств на окраинах бывшей Киевской Руси. Новые сюзерены отводили значимую роль двум княжествам: Владимиро-Суздальскому и Галицко-Волынскому. Их примеру последовал Константинополь, чей патриарх стал делить митрополию Руси на две. Киевская держава сошла с исторической сцены. Владимирский и галицкий князья стали собирать земли Руси — каждый свои собственные. И те и другие претендовали на одно название — Русь, но очутились в разной геополитической обстановке. Их пути разошлись, несмотря на общность происхождения династии, права, литературного языка, веры и многих обычаев. И те и другие утратили суверенитет, но природа их подчинения монголам не была одной и той же.
Власть завоевателей над Великим княжеством Владимирским, нынешней Центральной Россией, продержалась до второй половины XV века и вошла в историю под именем монголо-татарского ига. Татарами называли тюркоязычные племена, которые преобладали в Батыевом войске и превратились в “титульный народ” Золотой Орды, когда язык и культура немногочисленных монголов оттуда уже выветрились. В традиционной историографии оценка ига как невыносимо свирепого и долгого гнета казалась самоочевидной. Она до сих пор определяет взгляд многих ученых на этот отрезок прошлого Восточной Европы. Тем не менее в прошлом столетии приверженцы евразийства решительно отвергли такой подход. Анализ монгольского владычества над Украиной позволяет придать двумерной картине ига дополнительный объем. В жизнь Галицко-Волынского княжества завоеватели вмешивались реже, чем в России.
