товаров в магазинах. Советские люди производили впечатление догматиков, грубых и невежественных. На западе Украины до сих пор ходят байки о женах офицеров Красной армии, что красовались в театре в ночных рубашках, приняв их за вечерние платья. Но украинцы, белорусы и евреи готовы были примириться с грозными и малокультурными “освободителями” — лишь бы те принесли им надежду на лучшую жизнь. Первое время казалось, что так и будет.
Оккупировав Львов и прочие города Галичины и Волыни, большевики провели в своем обычном стиле выборы в Народное собрание Западной Украины. Депутаты обратились к Москве и Киеву с просьбой о присоединении недавних “восточных кресов” к УССР. Хрущев, новый руководитель украинской компартии, настаивал на передаче республике и Северо-Западного Полесья, включая Брест. Сталин, однако, решил спор в пользу Белорусской ССР. Большевистский режим открыл украинцам и евреям дорогу во власть, а также в образование, здравоохранение и вообще всюду, куда Польша пускать их не желала. Впрочем, хорошо относились только к местным евреям — тех, кого немцы выгоняли с оккупированной территории, нередко заворачивали на границе обратно. Началась кампания повсеместной украинизации. Университеты, школы, театры, издательства переводили с польского на украинский язык. Латифундии национализировали, распределив землю между бедными крестьянами. Симпатии сторонников коммунистов и других левых партий к СССР заметно окрепли.
Но медовый месяц в отношениях советской власти с украинцами и евреями Западной Украины продлился недолго. Основой украинской идентичности во Второй Речи Посполитой была религия, советские же богоборцы конфисковали владения грекокатолической церкви и делали все, чтобы вытеснить из общественной жизни униатское духовенство. Шокировала судьба бывших руководителей и членов компартии Западной Украины, которых скопом заподозрили в нелояльности и репрессировали. Таким же образом под подозрением оказались новые кадры, назначенные на посты в органах власти и учебных заведениях.
В 1940 году жителей новоприсоединенных областей подвергли массовым арестам и высылке на Дальний Восток, в Сибирь и Среднюю Азию. Во главе списка “врагов народа” поставили бывших польских чиновников и полицейских, членов польских партий и осадников — военных колонистов, поселенных на западе Украины в межвоенный период. В феврале 1940 года НКВД осуществило первую массовую депортацию, жертвами которой стало около 140 тысяч поляков. Около пяти тысяч из них еще в пути умерло от голода, холода и болезней. Всего с начала 1940-го до лета 1941 года из западных областей Украины карательные органы депортировали по меньшей мере 180 тысяч человек. Выслеживали они и членов Организации украинских националистов. Руководители ОУН — среди них и Бандера — нашли убежище в подконтрольной Третьему рейху части Польши. Сталин видел в них явную угрозу своему режиму.
Падение Парижа в июне 1940 года застало Кремль врасплох. Сталин заподозрил, что теперь Гитлер бросит вермахт против Советского Союза. Требовалось дополнительное укрепление позиций в новых владениях на западном рубеже, устранение потенциальной пятой колонны. Кроме того, диктатор решил не медлить с аннексией всех территорий, которые Гитлер признал за ним по секретным протоколам к пакту Молотова — Риббентропа, а именно Эстонии, Латвии и Литвы в Прибалтике и двух частей Румынии, Бессарабии и Северной Буковины. Оба региона, населенные преимущественно украинцами, к УССР присоединили в августе 1940 года. Кремль проводил там ту же политику, что в бывших польских воеводствах: национализацию земли, выдвижение нерумынских кадров, украинизацию всех институтов. Вскоре последовали аресты и депортации.
Сталин знал об угрозе со стороны Третьего рейха, своего союзника, но, полагая, что Гитлер запланировал наступление на 1942 год, к событиям 22 июня 1941 года оказался не готов. Германия крайне нуждалась в богатствах Советского Союза, включая украинские зерно и уголь. Блицкриг на Западе довести до конца не удалось, а за британским львом, загнанным на свои острова, маячила громадина Соединенных Штатов — новой мастерской мира. Ведущие немецкие экономисты тщетно доказывали, что открытие нового фронта не разрешит ни одной проблемы рейха и станет бессмысленной тратой ресурсов. Генералитет предпочитал поход на Восток, и его мнение возобладало.
В декабре 1940 года фюрер подписал директиву о подготовке к войне против Советского Союза. Операцию назвали в честь императора Священной Римской империи и германского короля Фридриха Барбароссы. В 1190 году он выступил в Третий крестовый поход и утонул в реке, переплывая ее в доспехах, вместо того чтобы пройти с другими по мосту. Плохой знак, но даже те, кто хорошо учил историю, не придали этому значения. Подобно Фридриху, Гитлер не боялся авантюр и непроторенных дорог. В генштабе планировали разгромить Красную армию и отогнать ее за Волгу в какие-нибудь три месяца. По замыслу Гитлера, вначале следовало захватить Ленинград, затем угольные шахты Донбасса и Москву. Интенданты вермахта совершенно не думали о зимнем обмундировании для солдат. Это был грубый просчет, но перед началом войны Кремль так оказалось легче обмануть — Сталин не мог поверить, что немцы нападут уже в начале лета без подготовки к холодам.
Утром 22 июня огненный вал протянулся от Балтийского до Черного моря. Германия и союзники (Италия, Румыния, Венгрия, Словакия) отправили в наступление около 3,8 миллиона человек. Группа армий “Юг” атаковала Украину из Польши, по тысячелетнему коридору между северными склонами Карпат и болотами Полесья. Румынские войска помогали ей южнее, в Причерноморье. По этим дорогам в Центральную Европу вторгались гунны в V и монголы в XIII веке. Теперь колонны солдат шли в обратном направлении, но дороги оставались теми же — разве что тучи пыли поднимали не столько лошади, сколько бронемашины, грузовики, мотоциклы. На Восточном фронте Германия сосредоточила около 4 тысяч танков и свыше 7 тысяч орудий. С воздуха их прикрывали около 3 тысяч самолетов. Конкуренции у люфтваффе почти не было — налеты в первые дни войны уничтожили немалую часть советской авиации, в значительной части прямо на аэродромах.
Красная армия в прифронтовых областях лишь ненамного уступала противнику живой силой и заметно превосходила его в танках, артиллерии и
