У меня ноги подкосились от ужаса. Ещё минута — и я погибну бесславною смертью.
Я кликнул другого слугу, того самого, который целился в воробья, и он тотчас же взобрался на самую высокую башню и, приподнявшись на цыпочках, стал вглядываться в даль.
— Ну что, видишь ли ты негодяя? — спросил я, задыхаясь от злобы.
— Вижу, вижу! Он развалился на лужайке под дубом недалеко от Пекина и храпит. А рядом с ним бутылка… Но погоди, я тебя разбужу!
Он выстрелил в вершину того дуба, под которым спал скороход.
Жёлуди, листья и ветви посыпались на спящего и разбудили его.
Скороход вскочил, протёр глаза и бросился бежать как угорелый.
До четырех часов оставалось всего полминуты, когда он влетел во дворец с бутылкой китайского вина.
Можете себе представить, как велика была моя радость! Отведав вина, султан пришёл в восторг и воскликнул:
— Милый Мюнхаузен! Разрешите мне спрятать эту бутылочку подальше от вас. Я хочу распить её один. Я и не думал, что на свете бывает такое сладкое и вкусное вино.
Он запер бутылку в шкаф, а ключи от шкафа положил себе в карман и приказал немедленно позвать казначея.
— Я разрешаю моему другу Мюнхаузену взять из моих кладовых столько золота, сколько может унести за один раз один человек, — сказал султан.
Казначей низко поклонился султану и повёл меня в подземелья дворца, доверху набитые сокровищами.
Я позвал своего силача. Он взвалил себе на плечо все золото, какое было в кладовых у султана, и мы побежали к морю. Там я нанял огромный корабль и доверху нагрузил его золотом.
Подняв паруса, мы поспешили выйти в открытое море, пока султан не опомнился и не отнял у меня своих сокровищ.
Погоня
Но случилось то, чего я так боялся. Едва мы отъехали от берега, казначей побежал к своему повелителю и сказал ему, что я дочиста ограбил его кладовые. Султан пришёл в ярость и послал за мной вдогонку весь свой военный флот.
Увидав множество боевых кораблей, я, признаться, не на шутку струсил.
«Ну, Мюнхаузен, — сказал я себе, — пришёл твой последний час. Теперь уж тебе не будет спасения. Вся твоя хитрость не поможет тебе».
Я почувствовал, что моя голова, только что укрепившаяся у меня на плечах, снова как бы отделяется от туловища.
Вдруг ко мне подошёл мой слуга, тот, у которого были могучие ноздри.
— Не бойтесь, они нас не догонят! — сказал он со смехом, побежал на корму и, направив одну ноздрю против турецкого флота, а другую против наших парусов, поднял такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань.
А наш корабль, подгоняемый моим могучим слугою, быстро помчался вперёд и через день добрался до Италии.
