расспросов.
А ведь я так сильно была похожа на Нию, что желала открыть мне правду о мире, в который я свято верила. Она рисковала всем, даже жизнью, ради того, чтобы я имела возможность разобраться. Она укрепила во мне крошечное семечко сомнений, что зародилось там давно, и взрастила его парой умелых фраз. И вот я сидела напротив своей лучшей подруги, понимая, что сказанное мною изменит ее жизнь.
— Я не буду спрашивать, куда ты пропала, ведь ты все равно не ответишь, — отдышавшись, пробормотала девушка. — И думаю, ты понимаешь, насколько я зла на тебя сейчас.
Я кивнула. Занавес поднялся, и сцена заполнилась актерами, которые понятия не имели, о чем спектакль. Я и сама толком не могла разобраться, с чего начать, но уверенность в своей правоте крепла с каждой секундой.
— Обещай выслушать меня, не перебивая.
— Но…
— Лил, — взмолилась я. — Потом спросишь все, что хочешь. Просто пообещай.
Девушка потерла переносицу и, сдавшись, кивнула. Я сделала глоток остывшего кофе, давая пару секунд отыскать правильные слова. Будто бы в подобной ситуации они вообще существовали.
— Сейчас ты разозлишься еще больше, и я пойму тебя. Но тебе нужно перестать видеться с Саймоном. И общаться тоже, — слова давались с огромным трудом. Я запиналась едва ли не после каждого, внимательно всматриваясь в лицо подруги. — Мне трудно будет объяснить, в чем причина. И ты, вероятнее всего, даже посчитаешь меня сумасшедшей. Поэтому просто поверь. Мне действительно больно говорить подобное, ведь я видела, какой счастливой ты выглядела на тех фотографиях, но…
— Это все, что ты хотела сказать?
Я поежилась. В голосе Лидии было столько непривычного льда, что я едва не отшатнулась. Взгляд постепенно холодел, и девушка сложила руки на груди, отгораживаясь от меня стеной.
— Господи, Лил, я едва ли не впервые влезаю в твою жизнь, разве нет? Ты думаешь, я делала бы это просто из прихоти? — я взмахнула руками от негодования.
— Ты себя вообще слышишь? Пропала практически на три месяца, а теперь заявляешься и разбиваешь мое только сросшееся сердце на крошечные осколки. Да кто ты такая, чтобы я слушала твои советы? — слова хлестали не хуже пощечин.
Я чувствовала, как щеки начали гореть и не находила, что ответить.
— Но мы ведь друзья.
— Ты все еще в это веришь? Лив — вот кто моя подруга. Та, что поддерживала меня. И она не пропадает невесть куда без звонка и сообщения, чтобы потом возникнуть как по волшебству. Она верная, а ты — нет, — выплюнула Лидия, выскакивая из-за стола.
Сделав пару шагов, она развернулась и глянула на меня. Где-то в глубине ее души плескалась грусть, которую девушка не желала показывать. Она заперла ее за сотней замков и стальных дверей, чтобы никогда больше не вернуться.
— И можешь быть счастлива. Утром Саймон бросил меня. Все, как ты и хотела.
Не успела я рта раскрыть, как подруга вылетела из кофейни, хлопнув дверью. Она стремительно пронеслась мимо окна, и я заметила, как в ее глазах блестели слезы. Желудок скрутило спазмом, и я ошарашено глядела на прохожих через стекло, пытаясь переварить произошедшее. Все было кончено. Ниточка, связывающая меня с домом, с оглушающим треском оборвалась.
Сгущались сумерки. Подобрав плащ, я брела, не глядя на дорогу. Часы отсчитывали минуты до неизбежного. У меня оставалось около двадцати часов свободы, а я не знала, куда себя деть. Вдруг Гринвилл показался мне слишком тесным. И вот же он, выход, переброшенный через плечо, но я не спешила им воспользоваться. Словно что-то держало меня в городе. Нечто, что я не успела исправить.
Эвон упорхнула, оставив меня наедине с мыслями. Но в голове было подозрительно пусто. Ни привычного нытья, ни жалости к самой себе, ни попыток придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Шахматные фигуры постепенно выстраивались в нужном порядке, и близился финал партии, где я, пусть и потеряла половину всего, медленно двигалась к победе. На губах скользнула удовлетворенная улыбка.
Вдруг живот скрутило узлом, и я едва не свалилась с ног от нахлынувшей боли. В то же мгновение послышался визг шин, и воздух заполнил запах жженой резины. Пугающая тишина сдавила легкие, мешая сделать вдох. Чувства обострились в сотни раз. Никогда прежде чужая смерть не выворачивала меня наизнанку, утягивая сознание в спасительную темень.
На шатающихся ногах я направилась в эпицентр скопления людей. Невидимая рука тянула меня сквозь толпу. А разум кричал бежать прочь, но я не могла остановиться. Глухое перешептывание слышалось ото всюду, словно рой назойливых мух, налетевший внезапно, и кто-то умолял вызвать скорую.
Вывалившись на пустующий клочок асфальта, я застыла, боясь пошевелиться. На земле постепенно распускалась алыми маками кровь. Женщина нервно трясла юношу, которого сбила несколькими секундами ранее. Его руки безвольно болтались. Я попыталась ущипнуть себя в надежде, что все
