После того, как я на еще один шаг приблизилась к своей судьбе, жизнь, пестрящая красками, стала казаться фальшивкой, ярким фантом, подсунутым под самый нос Древними, чтобы указать, насколько же я отличалась от них всех. Мне все еще чудились Тени, способные выскользнуть из каждого угла, и все мышцы были напряжены, готовые в любое мгновение рвануть с места.
— Айви, их здесь нет, — Эвон выросла передо мной, заставляя рывком остановиться, едва не налетев на одного из учеников.
— Я не готова отпустить свой страх, — прошептала я, боясь быть услышанной.
— Эй, что с тобой? Ты словно призрака увидела, — Лидия легонько толкнула меня. — Смотри, там Ния. Догоняй.
Подруга быстрым шагом направилась вперед, проталкиваясь сквозь толпу. Я проводила ее взглядом, оставаясь на месте.
— Никто не выскочит на тебя из-за угла. Они все остались там, на острове. Им тебя не достать здесь, — Эвон обеспокоено положила руки на мои плечи, смотря в глаза.
Она верила, что все осталось позади. Быть может, частично так оно и было. Но я боялась забыться, боялась позволить себе быть счастливой в кругу людей, которыми дорожила. Пусть Мортем остался утопать в тумане посреди Тихого океана, он все еще заставлял меня дрожать, контролируя каждую мысль. Можно сбежать с острова, но невозможно выбросить его из сердца, где он прочно укоренился.
— Маленький лисенок потерялся? — раздался шепот около самого уха.
Знакомый голос разогнал пелену перед глазами и залил светом мое сердце, заставляя отголоски зашипеть и попрятаться по углам, ища тень, в которой можно укрыться. Я развернулась и встретилась взглядом с серыми глазами. Белоснежная улыбка, растянувшаяся на губах Айзека, окончательно затолкнула паранойю и страх обратно в дальний ящик и присыпала его пылью, не давая выбраться.
— Ты повзрослела за лето, — парень взлохматил мои волосы.
— Эй, я все утро укладывала волосы, а ты все испортил, — я картинно надула щеки, изображая недовольство.
— Судя по тому, как ты распереживалась, птичье гнездо на голове стоило тебе огромных усилий. Не волнуйся, птички все еще смогут отложить яйца среди твоих волос, я всего лишь придал их жилищу немного шарма.
— Ты ужасен, — я слегка ударила кулачком в его плечо.
— Но ты ведь все равно любишь меня, — парень подмигнул и развел руки в сторону, приглашая меня в свои объятья.
Я закатила глаза и поддалась искушению почувствовать себя дома, ощутив тепло мужского тела. Иногда грань между дружбой и чем-то иным стиралась, но мы оба знали, что чувствуем друг ко другу. Это было большим, чем дружба, но вовсе не в романтическом смысле. Айзек заменил мне брата, которого у меня никогда не было и которого так часто не хватало.
— Полегче, лисенок, иначе я подумаю, что ты собралась сломать мне хребет.
Я ослабила объятья и, позволив себе задержаться чужих в руках мгновением дольше, отстранилась.
— Твое лето было слишком тяжелым, как я погляжу. Ты там хоть с людьми общалась? — парень насмешливо рассматривал меня. — Что это было? Необитаемый остров? Колония? Одиночный карцер?
Я вздрогнула. Воспоминания о Древних, выворачивающих мое сознание наизнанку, ослепило, перенося меня в Здание Правосудия. Я стояла там, беспомощная и напуганная, желая проснуться в Гринвилле и забыть все, словно полуночный кошмар. Но даже оказавшись там, вдыхая пряный запах духов и ощущая жар человеческих тел, я не могла согреть душу, которую давно просквозило туманным ветром.
Я дернула плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя тягостные воспоминания, возвращаясь в настоящее. Айзек все так же стоял передо мной, улыбаясь, но в глазах поселилось беспокойство. От его взгляда не укрылся тот факт, что где-то внутри меня, казалось бы, стальной стержень надломился. Мир остался прежним, а вот я превратилась в вазу, которую кто-то случайно разбил и не сумел склеить обратно, собрав все кусочки в неправильном порядке.
— Если ты все время будешь теряться, я заберу свои слова про фисташковое мороженое обратно, и тогда тебя уж точно не спасут никакие силы мира от моего праведного гнева, — Лидия схватила меня за руку и потянула на себя.
Я обернулась и посмотрела на подругу. Меж ее бровей пролегла крошечная морщинка. Мне никогда не нравилось, когда девушка сердилась. Внезапно она становилась слишком угрюмой, пусть и пыталась этого не показывать, сохраняя былой напускной энтузиазм и бросая шутливые фразы. Не сразу я научилась отличать правду от лжи, но с годами разница в эмоциях, отражающихся на лице Лидии, стала для меня слишком явной. Пусть она не любила показывать свою слабость, улыбаясь при любых обстоятельствах, груз тоски томился в ней, готовый вот-вот расплескаться, вырваться наружу.
Из-за спины Лидии показалась Ния. Длинная челка прикрывала пол лица, а выбритый затылок буквально кричал о том, что с этой девушкой стоит быть как можно осторожнее. Еще с детских лет девушка, названная в честь штата Пенсильвания, готова была расквасить нос каждому, кто посмеет посмеяться над ее именем. Сперва никто не принимал ее всерьез, но после пары синяков под глазами и разбитых до крови губ мальчишки заткнулись и перестали подшучивать над подругой. Бойкий нрав и умение постоять за себя со временем превратили Нию в сильную личность, знающую себе цену. Девушка не разменивалась дешевыми знакомствами, приторными комплементами и никогда не притворялась. Прямая и честная, она без стеснения смотрела в лицо завистникам, умело затыкая рты и заслуживая уважения.
— Я даже не удивлена, — протянула Ния, складывая руки на груди. — Арджент, кто же еще?
