угнездился в безвкусном комке плоти, который ты называешь сердцем?
— Возможно, мне просто недоставало ваших мудрых наставлений, повелитель.
Одна из насекомоподобных конечностей хирургеона метнулась к Олеандру, и лезвие, установленное на конце, коснулось его яремной впадины. Воин замер.
— А я, возможно, не в настроении выслушивать твои любезности, — сказал Байл, — Отвечай. Или я добавлю твою гортань к своей коллекции.
Олеандр дипломатично сделал шаг назад и, потирая горло, произнес:
— У меня есть к вам предложение, повелитель. Взаимовыгодная сделка.
— Вот как? И что же ты можешь мне предложить?
— Эльдаров. — Байл не засмеялся. Олеандр решил, что это хороший знак, и продолжил. — Мир-корабль, принадлежащий эльдарам. Слабый. Только и ждущий, чтобы его взяли.
Байл вернулся к операции. Олеандр прокашлялся. Некоторые обитатели банок смотрели прямо на него, и он ощутил восхитительно тревожную дрожь, представляя, как они там оказались. Иногда Байл не тратил время на умерщвление сырья. Они порой жутко шумели.
Олеандр снял с пояса трубку.
Это был подарок от знакомой демонетки. Она утверждала, что вырезала трубку из фаланги самого Конрада Кёрза. По длине та подходила и заканчивалась обломком чего-то похожего на коготь. На поверхности были аккуратно вырезаны гнусные слова, а вдоль всей длины были пробиты позолоченные отверстия. В эти отверстия вставлялись крохотные стеклянные пузырьки, висящие на шее Олеандра, после чего можно было вдыхать различные приятные стимуляторы. Он вставил зеленый и засунул трубку в рот.
— Все сосешь эту дрянь? — заметил Фабий.
Олеандр сделал глубокий вдох.
— Зло есть добро, добро есть зло.
Он закашлялся, едва процитировав старый стих.
— Поэтичности в тебе не убавилось. Что там на этот раз? Вытяжка жиров из мягких костей новорожденных хрудов? Кровь и слюна донорийских хищников?
— Слезы ангела, — сказал Олеандр, — Я сам извлек их из его головы.
Он опять закашлялся и опустил трубку. Взгляд невольно скользнул к ране в животе Байла. Там виднелось то, чему не было места в здоровом теле. Пульсирующие комки плоти. Паутины раковых тканей, блестящие на свету. Байл точным движением перерезал нити и отделял испещренные опухолями куски, а затем отправлял в стоящие рядом контейнеры, чтобы исследовать в дальнейшем. Он изучал болезнь еще задолго до того, как Фулгрим завел свой легион в темноту. Похоже, Байл не приблизился к разгадке тайны с момента последней встречи с Олеандром.
— И чем же мне может быть интересен мир-корабль, Олеандр?
Олеандр моргнул, пытаясь сосредоточиться.
— Могу дать с десяток ответов, повелитель.
— Я попросил только об одном. И прекрати меня так называть. Это утомительно.
— Сырье.
— Хороший ответ. Но у меня нет в нем недостатка, как видишь. — Байл махнул рукой в сторону стеллажей с банками, наполненными ужасами. — Ты знал, что гигантские склепы Урума остались нетронутыми, когда эль-дары покинули эту планету? Тысячи мумифицированных тел, надежно спрятанных внизу, в темноте и тишине.
— Мумифицированные — это хорошо, но свежие лучше, — сказал Олеандр. Это было первым, что выучивали кандидаты в апотекарионе: свежие материалы всегда предпочтительнее утративших качество, особенно для физиологических исследований.
— И не только тела, — продолжил Байл, — Вместе с ними хранились миллионы тех необычных камней, которые эльдары так ценят. Помнишь Йидрис и то, как наши братья раскалывали их на части, чтобы попробовать скрытые внутри чудеса?
— Я помню, — ответил Олеандр. Он до сих пор, после стольких лет, чувствовал на языке вкус камней душ. Одна мысль о них заставила его изойти слюной. Он и не знал, что они хранятся внизу; с другой стороны, Байл всегда копил секреты, как скупец — золото. Задав один простой вопрос, он мог узнать больше, чем обычный апотекарий — имея целую лабораторию, но результатами ни с кем не делился и применял их лишь тогда, когда этого требовали обстоятельства, не раньше.
— Не сомневаюсь, — заверил Байл, — Здешние, к сожалению, разбиты. Мне не помешало бы немного целых. И… несколько других вещей. Твое предложение заслуживает внимания. Поздравляю, Олеандр, ты поживешь еще немного. А теперь, может, объяснишь, почему решил преподнести мне этот заманчивый подарок?
Олеандр помедлил. Следующий этап требовал осторожности.
