– Ах вот что! – воскликнул старик. – Это так, мой дорогой
– Ваша правда, – улыбаясь сказал Мигель, и они опять некоторое время посидели молча, наблюдая за входящими и выходящими и прислушиваясь к мелодичному гулу голосов.
– Да, брат твой прожил недолго. Значит, ты пришел его помянуть.
Мигель учтиво покачал головой.
– Это воспоминание не для меня, а для моей матери. Я здесь поддержку оказываю.
– Поддержку, милый мой, оказываешь и кое-что показываешь, – сострил Эсикио, глядя на голые ноги Мигеля. – Можно полюбопытствовать, сударь, у тебя что, с одеждой плохо?
– Да нет, все хорошо, – ответил Мигель, запахивая халат поверх колен и промокая салфеткой пятнышко крови. – Я сейчас в коме – какой смысл одеваться?
– Понял, – сказал престарелый господин. – Ну, ты не бойся. Если ты все-таки умрешь, тебя неплохо принарядят. Посмотри на меня. – Он вскинул тощие руки. – Я свой уход эффектно оформил, согласен?
Он подхватил сомбреро и, напялив его на свой череп, всклубил еще одно облако пыли.
– Весьма впечатляет, – сказал Мигель.
Он снова оглядел комнату. Воспоминания об этом дне скоро закончатся, но рассказанные истории никуда не исчезнут, они будут передаваться из поколения в поколение, подумал он. Сквозь толпу родственников он увидел, что мальчик остался один. Где же Лала?
– Вон сколько детей – и все обязаны своим произрастанием плодородной почве моих чресл, – заметил старик, толкая Мигеля в бок костлявым локтем, и, подмигнув, добавил: – Я для человечества достаточно потрудился,
– Это я, – ответил Мигель, отводя свою тарелку подальше от локтя старика. – Для меня это был важный день. Очень важный.
– Что? Ах да… важный, – согласился его прадед, и каждая морщинка его видавшего виды лица подтверждала: уж он-то понимает, о чем идет речь. – Знаменательный день.
Он надолго замолчал, слегка сдвинув брови, как будто обдумывая над шахматной доской следующий ход. Человеческая жизнь состоит из тысяч незабываемых мгновений, но лишь немногие из них можно назвать важными. Они оба знали: важные воспоминания – лучший материал для нового, просветленного видения. Дон Эсикио смотрел на правнука с восхищением.
– Ты играешь в увлекательную игру, мой мальчик.
Мигель промолчал.
Народ расходился, в комнате стало тихо. Дневной свет уступил место сумеркам. Призрачный мир вокруг потускнел. Плут Эсикио поднял старческую руку и потеребил мочку уха. Сновидец Мигель поставил пустую тарелку и глянул на прадеда с нескрываемой любовью. Глаза их встретились: они понимали друг друга. Старик начал было говорить, но, передумав, поджал тонкие губы. Потом почесал скрюченным пальцем седую щетину на подбородке. Размышляя, он слегка наклонил голову набок. Он не знал, как попал сюда. Не знал он и почему вообще что-либо происходит – в жизни человека или за пределами его бурного существования. Как бы там ни было, над мертвыми знания не властны. Он свободен от их запретов и разрешений. Он не знает закона, он гражданин страны, где мятеж не влечет за собой наказания. Эсикио придвинулся к сидевшему рядом с ним человеку, в глазах которого сверкал такой же, как у него, упрямый озорной огонек, и дружески положил руку ему на плечо.
– Можешь не сомневаться, сударь, – сказал дон Эсикио, хитро подмигнув Мигелю. – Отныне я с тобой.
6
Несколько строк о слове «важный». Пока я временно отсутствовал в этом мире, мать Сарита, разумеется, не могла – с проводником или без него – не погрузиться в воспоминания, которые большинство людей считают по-настоящему значительными: о рождении, смерти, свадьбах, драматических днях несчастий и торжеств. С того самого мгновения, когда у меня случился инфаркт, она знала, что нужно делать. Мой брат Хайме помог ей собрать семью, руководил всеми ритуалами и поддерживал намерение, которое позволило ей выйти за пределы своего видения и войти в видение сына, находившегося при смерти. Она помнила имена своих помощников, слова, которые необходимо произнести, и молитвы, которые нужно прочитать. Она перестала цепляться за знаемое ради того, чтобы найти меня на моем пути в непознанное. Теперь по совету появившейся у нее спутницы она ищет памятные события жизни, прожитой не ею.
Но
