Вырвавшись из застенок, о которых и предполагать было невозможно, Татьяна все время отведенное на дорогу, перекус и назначенные встречи, впрочем, не отменяя ничего из перечисленного, составляла план действий. Основную проблему составляло отсутствие информации. Кого и в чем обвинили понятно, как и сама абсурдность выдвинутого обвинения, но вот на каком основании, какими фактами оперировал этот следователь, что смог переступить границы здравого смысла, оставалось за кадром. Что бы это понять, нужно было воспользоваться услугами адвоката. Такой был среди волонтеров, всегда готовый, даже сверх исключения принятых в адвокатской среде правил, совершеннейший альтруист, с одним «но» для данного случая — его специализацией была экономика, а никак не сегмент уголовного права, касающийся подобной предъявленной статье уголовного кодекса.
Знакомый нам уже, Самуил Цезаревич, будучи скорее ученым, больше человек верующий, чем мирской, с интересом откликнулся на предложение стать защитником Виктории, нисколько не смутившись своему непрофессионализму в этой области:
— Если человек не в состоянии, но намерения его искренни, то Господь управит — главное верить! Татьяна не сомневайтесь. Одно условие… — Татьяна немного напряглась, но была решительно готова на все:
— Самуил Цезаревич, все, что угодно у ваших ног!
— Так много не нужно — у меня нет почти знакомых в сфере, которые, может быть потребуются…
— Кого нужно то?
— Ну не знаю точно пока…, скажем…, наверняка судмедэксперт, психиатр…, нууу…
— Марина! Она и то и другое в одном лице!
— Марина Никитична? А ей супруг разрешит…, я слышал он строгих правил…
— Это я беру на себя…
Через два часа будущий защитник Виктории — словосочетание, исходя из значения этого имени странное, то есть «защитник Победы», хотя и это часто требуется, скажем, как защита «Победы советского народа над захватчиками в Великой Отечественной Войне», что стало основным и пожалуй единственным аргументом против фашизма, стоял во все оружии у проходной ИВС, где на первое время разместили страдалицу.
Чуть меньше суток она пробыла в одной камере с подсаженной к ней, прошедшей специальную подготовку, оперативной сотрудницей, разыгрывающую такую же задержанную по схожей статье. Вряд ли, кто-то в способен понять состояние нашей героини. Только ожив в движении по найденной стезе, только вздохнув полной грудью свежесть жизни и своей необходимостью, откашливаясь слизью отстойного существования в отчаянии, как неведомые силы, обрушившиеся на нее, предприняли все, что ввергнуть ее еще глубже прежнего.
Не выполненный возложенный долг перед Татьяной, как медсестры сопровождения тяжело больного, а она была способна выполнить и более сложное задание — по первому образованию она была врачом-реаниматологом; оставленность Ивана, причем, само по себе событие, наверняка отзовется в нем тяжелым кризом, преодолеть который будет сложно, свои личные отношения к миссии, дарованной Богом, видения в ней указания Проведения Господнего, в чем она уже не могла сомневаться, переменившись в лучшую сторону по многим причина, да и чувства к Сталину, как к единственно близкому по родственному на земле человеку, которого она подвела, обрушили ее волю, которая была пока не в состоянии подняться с колен до сих пор.
В дверь постучали, девушка сокамерница, бойко подскочила и, делая вид, прошедшей все горнила заключения «зечки», небрежно бросила:
— Говори, мусорочек…
— Скуратову позови…
— Какой наааглый… Открой-ка «кормушечку» [62]я хоть посмотрю на тебя… — Вика подошла, шатаясь, и не очень понимая, что происходит:
— Что вы хотели?
— С «документами»… собирайтесь.
— Куда?
— Через пять минут, вас выведут…
— Да куда собираться — то, и с какими документами?… — Ответила тишина, тогда она обратилась к соседке:
— «С документами» — это куда? У меня ведь и нет ничего…
— Следак или «кум»,[63] промацать [64]тебя хотят… Адвокат то есть?
— Да от куда же, я ведь и не знаю, как это все делается… А где же мне его взять то?
— Я в душе не имею… Если есть знакомец какой, кинь ему малявку — если че, я передам. Ко мне сегодня мой пожалует — так что могу…
— Угу, спасибо тебе…
— Сочтемся… — Дверь открылась:
— Скуратова на выход. Лицом к стене, руки вверх, ноши врозь… — Соседка крикнула уходящей напоследок:
— Не бзди, разводить будут, без адвоката ничего не трепись, не колись и не верь мусорам…
— Угу… — «Продольная» в присутствии выводящего прощупала одежду на предмет запрещенных предметов, кивнула головой сержанту, мол, все в порядке, выводи:
