Они уже покинули пределы города и держали путь по шоссе на юг. По обе стороны от дороги тянулся лес, вернее даже, сибирская тайга. Изредка встречались встречные машины. Урин уверенно и ловко вела машину, держа скорость в пределах 50 километров.
— Так, — глядя на карту, вымолвил Сергеев, — от Иркутска до Улан-Удэ примерно 500 километров. Мы должны проскочить за 10 часов.
— Однако, ты шутишь, начальник! — воскликнула девушка.
— Вовсе нет.
Напарница широко улыбалась.
Ермолай убрал карту и стал изучать полученные от Пятова документы по трем легендам…
Показалась какая-то деревенька.
— Что это? — спросил Сергеев.
— Однако, деревня Олха, эвенкийская деревня. Мы выезжаем на Култукский тракт.
Эти названия ни о чем не говорили Ермолаю. Вскоре показалась небольшая речка.
— Это речка Моты, — изрекла Урин. — Однако, в Байкал впадает 200 рек, а из него вытекает только одна — Ангара. Байкал очень глубокий, есть впадины по полтора и более километра.
— А ты неплохо знаешь эту трассу и район, — бросил Ермолай.
— Однако, моталась по трассе…
Пошли пригорки. Дорога пошла вверх, скорость машины упала, она стала местами пробуксовывать.
Вот машина взяла вправо на обочину и остановилась. Сергеев удивленно взглянул на Урин.
— Однако, надо цепи поставить на задние колеса, — изрекла напарница, — иначе Култукский перевал не одолеем.
— Култукский перевал большой? — спросил Ермолай.
— Большой, на высоте 600 метров верхняя точка. Ты сиди, начальник, я быстро цепи поставлю.
Минуты через три они двинулись дальше. Машина шла гораздо увереннее, хотя скорость движения определенно падала. Дорога изобиловала поворотами, приличными обрывами прямо за обочиной шоссе. Сосредоточенная Урин крепко держалась за баранку.
— Медленно едем, — посматривая на часы, бросил Ермолай.
— Здесь каждый год крушения машин с жертвами бывают, — ответила напарница. — Ехать быстро, однако, никак нельзя, можно соскользнуть в пропасть.
— Тебе виднее, — выдавил Ермолай.
Они проехали совсем ничего, а из расчетного графика Сергеева уже выбились. В кабине стало холодать…
Скорость машины совсем упала. Вот они объехали стоявшую на обочине легковую машину. Миновали какой-то обелиск.
— Фу! — воскликнула Урин. — Перевал покорен! Держись, начальник, теперь пойдем вниз…
Светило солнце. Впереди внизу показалось какое-то селение. А дальше на горизонте… удивительная и величественная, и какая-то нереальная сине- зеленая гладь.
— Что это? — непроизвольно восторженно воскликнул Ермолай.
— Великий и священный Байкал, — тихо вымолвила Урин. — Наше море, море-кормилица.
— Картина потрясающая! — всматриваясь в изумительный, грандиозный вид, изрек Ермолай. — Просто глаз не оторвать!
— Так, однако, — подтвердила напарница. — Байкал притягивает, как магнит. Вот ты увидел его, начальник, будешь постоянно вспоминать, и обязательно опять приедешь.
Ермолай спорить не стал.
Машина на небольшой скорости спускалась вниз.
— Что там на побережье внизу за деревня? — спросил Ермолай.
— Старое село Култук, здесь тоже много эвенков живет, немного бурятов…
Они сделали небольшую остановку, Урин быстро сняла с колес цепи.
Вскоре машина проезжала по селу, состоящему из частных одноэтажных домов. Вот показалась деревянная церковь с серыми покосившимися куполами. По дороге какой-то небольшой паренек лениво гнал с десяток овец. Урин посигналила, овцы неспешно расступились…
Миновали село Култук. Дорога шла вдоль берега озера. Ермолай не мог оторвать взгляд от чудной и завораживающей водной глади. На ней переливались серебристо-золотистые солнечные блики. Справа от дороги также был прекрасный вид: на заснеженной возвышенности красовался зеленый сибирский кедр, сосны, ели, лиственница.
