Михаил Смирнов
Операция «Театр» (сборник)
Операция «Театр»
Глава 1
21 сентября 1941 года
В кресле за рабочим столом расположился полноватый, с чисто выбритым лицом мужчина в возрасте, в военном, серо-зеленом френче. Он что-то сосредоточенно пишет. А писал высший партийный работник блокадного города раскладку съестных запасов для населения. С 1 сентября была запрещена свободная продажа продовольствия, нормы выдачи продуктов снижались еженедельно. После того, как в результате массированных авианалётов германской авиации 8 и 10 сентября сгорели крупнейшие в городе Бадаевские продовольственные склады, ситуация с продовольственным обеспечением жителей стала критической. Вместе с тем, расцветал «черный рынок» продовольствия…
Подает сигнал один из трех стоящих на столе черных телефонных аппаратов. Мужчина недовольно отрывается от писанины, рывком снимает трубку и бросает:
— Да.
— Товарищ Жданов, — раздается напряженный женский голос секретаря. — К вам по записи директор Государственного Эрмитажа, академик Понаровский Эльдар Иосифович.
Хозяин кабинета делает явно недовольное выражение лица и нехотя изрекает:
— Пусть заходит, только ненадолго.
Через мгновение входит лысый пожилой мужчина в очках и помятом черном костюме.
— Здравствуйте, товарищ Жданов.
— Здравствуйте, товарищ Понаровский. Проходите, присаживайтесь и рассказывайте. Мне уже сообщили, что у вас задержали женщину, пытавшуюся вынести мраморную статуэтку Родена.
Академик прошел к рабочему столу и сел на стул. Тяжело вздохнув, вымолвил:
— Увы, бедняга говорит, что хотела ее обменять на продукты. Ведь люди живут впроголодь. Но я ее не оправдываю.
— Органы разберутся, — бросил Жданов. — Сделано это специально, по злому умыслу или по глупости.
— Вместе с тем, — продолжил академик, — оставшийся в городе героический персонал музея подготовил к вывозу очередную часть собрания. Научные сотрудники Эрмитажа, работники его охраны, технические служащие — все, все принимали участие в упаковке картин — мировых шедевров, затрачивая на еду и отдых не более часа в сутки. Работы ведутся круглосуточно, все мы находимся на казарменном положении, заклеиваем окна. Сотрудники живут в подвалах, занимаемся консервацией зданий…
— Я все понимаю, уважаемый академик, — перебил Жданов. — Эх! Вы же знаете, немецко-фашистские войска с юга, финские с севера полностью блокировали город! Чем же я вам помогу, уважаемый академик?
— Но баржи через Ладожское озеро ходят.
— Ходят, — бросил Жданов, взял со стола лист бумаги. — Вот вчерашняя сводка, полюбуйтесь. Из Ленинграда отправлено две баржи, одна, с тремя сотнями эвакуированного населения, потоплена немецкой авиацией. Почти 100 человек утонуло! В город с Большой земли также направлено две баржи и одна с продуктами питания потоплена. Видите, какие риски! Какие потери! Вашими бесценными, мировыми шедеврами я не имею права рисковать.
— Вы должны что-нибудь придумать. Шедевры надо срочно вывозить из города! Вы слышите!? Мы не в состоянии создать для них приемлемых условий хранения, в подвалах сыро и душно. Они просто разлагаются! Недавно огромная фугасная бомба взорвалась на Дворцовой площади. А вчера один снаряд попал в Гербовый зал, погиб сотрудник…
Хозяин кабинета устало покачал головой.
Вдруг он что-то вспомнил.
