– Да, не стану отрицать, фантазия у меня богатая до сих пор. Я читала, что многие дети, родившиеся в семье единственными, получаются мечтателями, чтобы компенсировать себе все те приключения, которые могли бы быть, родись в семье другие дети.
Шазим перебил ее:
– Вы никогда не упоминали отца. Почему?
Айла ощутила дрожь.
– Я его едва помню, – сказала она, почти не солгав. Ей удалось стереть из памяти жестокость отца, избивающего мать, и ее крики. – Он ушел, когда я была совсем маленькой. Больше у моей мамы не было мужчин.
Она не стала добавлять, что отца позже арестовали за несколько попыток изнасилования. Шазим же задал следующий вопрос:
– Когда вы учились в университете, ваша мама заболела?
– Она заболела задолго до этого, но когда я стала студенткой, ее состояние ухудшилось, и я оставила учебу.
– Но вы же потом вернулись.
– Да, я лишь прервала обучение.
– Университет много для вас значил, – вновь утвердительно произнес Шазим.
– Но ничто не могло быть для меня важнее мамы.
На миг взгляд мужчины потеплел – в нем читалось сочувствие. Кто-то говорил, что болезнь и преждевременная смерть женщины стала результатом жестокого обращения со стороны мужа. Айла бесконечно сожалела, что не могла облегчить участь мамы.
Подождав, Шазим мягко произнес:
– Прошу прощения, если расстроил вас.
Девушка с вызовом произнесла:
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Мне небезразлична судьба всех членов моей команды. А что, вам это кажется странным?
– Нет, – призналась Айла, понимая, что неумение обуздать эмоции скорее ее вина, нежели собеседника. – Моя мама болела почти все время, пока я была маленькой. Когда я подросла, ее болезнь прогрессировала.
– И вы стали о ней заботиться, полностью посвятив этому свое время, – закончил шейх. – До того самого дня, пока она не умерла, и ради нее вы оставили образование.
– С радостью, – горячо сказала Айла. – Потому что я любила ее – люблю до сих пор, – пылко поправила она сама себя.
Как хорошо, что Шазим не жалеет ее, а просто слушает.
– Плохо было, – заключила девушка.
– Но вы нашли в себе силы и вернулись в университет.
– Это было маминой мечтой.
– Она, должно быть, была хорошим человеком.
– Да.
– И, надо полагать, сейчас она гордилась бы вами, – тихо закончил Шазим.
– Спасибо.
Всадники некоторое время ехали молча по направлению к деревне, что была все ближе. Потом шейх сказал:
– А еще я знаю, что вы выросли в замке.
– Не совсем так – там было слишком холодно, неприветливо. Совсем не так, как в этой деревне, – добавила Айла, услышав музыку и гул голосов, что волной прокатились в вечернем воздухе.
Удивительно – стоило лишь вспомнить об оргиях, устраиваемых хозяевами замка, чтобы понять, что вот такая простая деревенская жизнь должна быть куда лучше.
– Моя мама была поварихой в замке, – объяснила девушка, – Хотя, полагаю, этот факт вы уже знаете.
– Мне интересно послушать историю из ваших уст, – возразил Шазим, пуская жеребца вольным шагом, точно желая замедлить момент прибытия в деревню, до которой рукой подать, – Я знаю, что вы выросли в замке Шотландии, и там обитала семья, которую, мягко говоря, называли эксцентричной. – Мужчина пожал плечами. – Любой бы на моем месте заинтересовался.
– Анконнеры устраивали приемы, на которых гостям позволялось курить травку, – без обиняков произнесла Айла. – Полагаю, вы и об этом знаете. Им было плевать на репутацию – как на собственную, так и других людей. Мама работала там из чувства преданности, и мы жили в коттедже, что стоял на земле хозяев.
– Но вам пришлось уехать – не понимаю почему.
На миг воцарилось молчание, и Айла почувствовала, что мужчина непроизвольно сжал ее покрепче, словно желая приободрить.
