После разговора с ним Милана не стала звонить Ольге, но обида на подругу затронула душу.
«Женька, как всегда, прав, — решила она, поразмыслив, — людям обязательно нужно поделиться проблемой, а счастьем они делиться не спешат».
Было второе сентября, Игорь должен быть уже на занятиях в институте, но так и не позвонил. Милана набрала его номер, и он сразу ответил.
— Хвастайся, где учишься, — сказала ему Милана.
— Правду сказать или как родителям? — хихикнул Игорь.
— Зачем мне твоя ложь?
— Тебе можно сказать как есть, ты все равно родителям не донесешь, — ответил брат. — Короче, сестра, дела у меня тухлые. Папан дал денег оплатить учебу в институте за полугодие, а теперь их нет!
— Как нет?
— Думал, подфартит и выиграю кругленькую сумму, но не повезло — пролет!
— Ты проиграл деньги за учебу?!
— Ну да!
— И что теперь?
— Пошел учиться на каменщика в училище, но предки об этом еще не знают, — объяснил Игорь.
— Ты с ума сошел! Ты представляешь, что будет, когда отец узнает?
— Надеюсь, дотяну до нового года, отец даст еще денег на учебу, а там начну свою жизнь. Ты же не побоялась сделать самостоятельный шаг.
— Не сравнивай. К тебе относились более мягко, — напомнила Милана, — прощали многое, не было такого контроля, как за мной. Конечно, если тебя разоблачат, то вряд ли такое простят. Как они там? Что обо мне говорят?
— Абсолютно ничего! Вроде тебя никогда и не было!
Услышанное больно кольнуло Милану в сердце. Она все еще верила и ждала, что родители успокоятся, гнев их отпустит и они решат хотя бы поинтересоваться жизнью дочери.
— Я на работу устроилась, правда, пока уборщицей, — сказала Милана.
— Класс! Сестра, если будет трудно, подкинешь денежку бедному студенту? — оживился Игорь.
— Тебе? Нет. Все равно проиграешь.
— Ну, тогда все! — холодно сказал он и отключил телефон.
Получив первую зарплату, Милана купила себе необходимые вещи: халатик, пару трусиков и самые дешевые осенние сапоги. Она отложила деньги на медосмотр, а остальные, все до копейки, отдала свекрови.
— Ты сама распорядилась деньгами?! — Володя выпучил на нее глаза. — Я, значит, не в счет? А ничего, что у меня носки с дырками?
— Вовчик, не шуми, — улыбнулась Милана, стараясь сохранять спокойствие. — Ты работаешь, получишь деньги и купим тебе носки. Я не хочу, чтобы нас считали дармоедами и попрекали куском хлеба. Главное, что мы начали работать, все у нас будет, просто не сразу.
Милана и сама мало верила в то, что говорила. Она видела, как недовольно поморщилась свекровь, пересчитав деньги, слышала, как бубнил свекор, как Света ворчала, что нет конца-края стройке.
«Она когда-нибудь меня выведет, — думала Милана. — Вот соберусь с духом и выскажу ей в глаза все, что думаю. Гриша больше бродит по стройке, чем работает, пора бы ему подумать, где взять деньги на стройматериалы, да и Света могла бы найти какую-нибудь легкую работу».
Но это были только мысли. На самом деле Милана оставалась в доме бесправной, без прописки, без регистрации брака. Было чувство неполноценности, и все время девушка помнила, что она здесь никто.
— Почему ты не стукнешь кулаком по столу и не потребуешь то, что тебе положено? — не раз говорила ей соседка.
— А если меня выгонят? Что тогда? — отвечала Милана.
Время шло, никто даже не заикался о прописке или женитьбе. Милана потихоньку свыкалась с мыслью, что такова ее судьба и ничего тут не поделаешь. Иногда звонила Оля. Они сыграли с Карлом свадьбу и теперь жили в пригороде Нью-Йорка. Она тоже намекала Милане, чтобы та была смелее и напористее, но ничего не менялось.
— Я сделала попытку переломить свой жизненный уклад и начать новую жизнь, — как-то сказала ей Милана, — и поняла, что одни люди рождены для счастья, они сами счастливы и делают счастливее всех вокруг себя, другие — для испытаний на прочность, а третьи — для несчастий. Беды подстерегают их везде. Они и сами ходячие несчастья: куда ни ступят — везде одна грязь. Что им делать и как жить? Мне показалось, что я увидела светлый и чистый островок, но ступила на него — и ноги провалились в тину.
— Милочка, мне не нравится твое настроение. Откуда столько пессимизма? Не смотри на мир с темной стороны, — ответила Оля, — я уже не раз
