хозяевами Питомачи. Им удалось захватить вооружение и обоз стрелкового полка, двух артиллерийских дивизионов и огнеметного батальона. В результате боя погибли 204 красноармейца, а 136 были взяты в плен. Казаки также потеряли около двухсот человек[379]. В Питомаче казаки обнаружили и тела шестидесяти казаков, взятых в плен красноармейцами утром 26 декабря, и расстрелянных после того, как Питомача была окружена казаками, и начался ее штурм. Стоит при этом напомнить, что казаки не расстреляли в отместку пленных красноармейцев? Взятие Питомачи после двенадцатичасового напряженного боя было важным тактическим успехом, который был упомянут и в сводке немецкого Верховного командования[380].
После достигнутого успеха 2-я бригада закрепилась в районе Питомача — Старый Градац — Шписич — Буковица, где ее позиции постоянно обстреливались советской артиллерией. С южной стороны их позиции подвергались нападениям частей НОАЮ, которые пытались прорвать линию обороны 5-го донского полка при поддержке артиллерии. Первая попытка казаков подойти к Вировитице силами 2-й бригады оказалась безуспешной ввиду сильного артиллерийского огня[381], вследствие чего наступление было сорвано, а 6-й терский полк (который имел тяжелые потери) был перенаправлен в гористую местность южнее Питомачи, где концентрировались партизанские силы[382]. В начале 1945 г. (7–8 января) 1-я бригада была переброшена к Саве[383]и в районе Банова Яруга — Липик — Пакрац сдерживала попытки наступления частей НОАЮ, прикрывая, таким образом, фланг 2-й бригады, которая продолжала попытки взять Вировитицу.
В то же время немецкое командование решило повысить статус дивизии. Уже с начала осени 1944 г. в соединение фон Паннвица начало прибывать подкрепление — части казаков с различных концов Третьего рейха. Среди них были два казачьих батальона из Кракова, 69-й полицейский батальон и батальон заводской охраны из Варшавы, батальон заводской охраны из Ганновера, части 360-го казачьего полка из Франции и ряд более мелких казачьих частей и отдельных добровольцев из лагерей военнопленных и «остарбайтеров». Согласно общей тенденции объединять иностранные военные формирования в рамках СС, 4 ноября 1944 г. дивизия была переведена под патронаж СС, хотя это не означало появления эсэсовских эмблем или знаков отличия[384]. Вследствие этих изменений 25 февраля 1945 г. 1-я казачья кавалерийская дивизия была преобразована в 15-й кавалерийский корпус СС[385], а 1-я и 2-я бригады были переименованы в l-ю и 2-ю казачьи дивизии без значительных изменений внутренней организации. Численность корпуса генерала фон Паннвица 25 февраля 1945 г. составила около 25 тысяч человек. Кроме казаков, в состав корпуса вошло и несколько крупных самостоятельных частей, сформированных из бывших советских военнопленных: калмыцкий полк (около пяти тысяч человек), кавказский конный дивизион, украинский батальон и танковая группа из состава РОА [386].
В начале весны 1945 г. корпус фон Паннвица участвовал в последней крупной наступательной операции Третьего рейха на Панонской равнине, у озера Балатон, но вскоре вернулся на территорию НГХ[387]. После тяжелых боев в ходе Балатонской операции на южном фланге наступления немцам удалось захватить территорию на левой стороне р. Драва северо-западнее города Осиек. Против немецких сил на этом участке фронта сражались войска нового союзника СССР — 1-я болгарская армия. В ночь с 24 на 25 марта 4-й кубанский полк неожиданно напал на позиции болгарской артиллерии и захватил много пленных[388].
Почти до самого конца Второй мировой войны 15-й казачий корпус находился на первой линии обороны, сражаясь против НОАЮ и болгарских частей. Только в начале мая 1-я казачья дивизия начала отступление из района Соколовац — Копривница-Драва в направлении Лудбрег — Вараждин. Несколько дней спустя (6 мая) и 2-я дивизия получила приказ об отступлении. Несмотря на преграждавшие путь крутые горные перевалы и партизанские засады, казачий корпус смог пробиться в Австрию, где 11–12 мая он сдался англичанам, так как в рядах казаков жила надежда на то, что союзники не выдадут их в СССР. Вместе с ними эту надежду разделяли их близкие, последовашие за ними на чужбину. По подсчетам современных российских историков, с немцами отступили около 135 850 казачьих беженцев с Дона, 93 957 казачьих беженцев с Кубани, 23 520 казачьих беженцев с Терека,11 865 казачьих беженцев со Ставрополья[389].
Надежда оказалась напрасной. Казаков и шедших в обозе корпуса членов их семей, так же как и большинство остальных советских граждан, оказавшихся вне границ СССР к маю 1945 г., насильственно выдали сталинским органам правосудия, причем в отдельных случаях процедура выдачи была крайне жестокой[390]. Первый и самый любимый писателем иллюстратор М.А. Шолохова Сергей Григорьевич Корольков, талантливый художник и скульптор из донских казаков, был одним из тех гражданских лиц, которые в 1943 г. покинули родные казачьи просторы, не желая дожидаться возврата большевиков. Именно С.Г. Корольков запечатлел картину этой насильственной выдачи на своей картине «Выдача казаков в Лиенце»[391]. Часть выданных была расстреляна, а большинство было сослано в Сибирь «искупать грехи». Лишь немногим удалось избежать общей участи и скрыться в Новом Свете или в Западной Германии[392].
Кроме военных акций казаков на территории Сербии и Хорватии в общем контексте событий стоит упомянуть их общественно-политическую жизнь на территории юго-востока Европы. После того как в феврале 1945 г. казакам удалось вновь захватить Вировитицу[393], полковник Кононов выступил с неожиданной политической инициативой. По его предложению в Вировитице 24 мая 1945 г. был проведен Всеказачий съезд под формальным председательством старого и уважаемого терского казака Николая Лазаревича Кулакова, инвалида Гражданской войны[394]. Кононов предложил участникам съезда следующую политическую программу: переход казачьих частей в состав армии генерала Власова; роспуск ГУКВ и отставка генерала П.Н. Краснова[395]; вывод из казачьих частей тех немецких офицеров,
