В современных условиях успешное развитие любой научно-производственной сферы, в том числе наноиндустрии, возможно только в сопряжении со множеством других научно-технических направлений. Д. А. Медведев, заняв в 2008 г. пост Президента РФ, стал форсированными темпам реализовывать свою идею — создать на новом месте бывшей деревни Сколково гигантский научно-технический центр, который должен стать локомотивом всей российской науки. При этом за образец были приняты американские формы организации. Так, высшим органом данного проекта был объявлен «попечительский совет», возглавляемый самим Медведевым и особо приближенным к нему вице-премьером Дворковичем, известным авантюризмом, сверхнаглостью и репутацией американского агента. Принцип приоритета финансово-коммерческих структур над научными и производственными в сколковском проекте доведен до абсурда.
Непосредственное управление создаваемым инновационным центром осуществляет названный на американский манер фонд «Сколково», главой которого назначен В. Ф. Вексельберг («Гора векселей»), известный не научными достижениями, а сомнительными финансовыми махинациями и уникальными яйцами. Одновременно он является председателем совета директоров транснациональной корпорации «Ренова», возглавляет Попечительский совет Еврейского музея и Центра толерантности. Этот олигарх не брезгует любыми способами наживы. Так, здание на Красной Пресне он продал Правительству РФ по цене в 7 раз выше, чем купил. Чтобы американцы не сомневались в том, что их интересы в «Сколково» надежно гарантированы, инновационным фондом управляет на равных правах с Вексельбергом сопредседатель — гражданин США Крейг Барретт — экс-руководитель транснациональной корпорации Intel.
Причем В. Ф. Вексельберг проживает в основном в… Швейцарии — там власти предъявляют к нему серьезные претензии, даже уголовные дела возбуждают. А что? Управлял же Рома Абрамович Чукоткой из Лондона! Другие ключевые фигуры этого «фонда» также вызывают вопросы. Так, от имени Вексельберга заправлял делами «Сколково» некто А. Шторх с журналистским образованием. Главным исполнительным директором этого фонда побывал и Меир Мошиашвли, который часто ездил в Израиль как «консультант по вопросам шоколада», где был там задержан при попытке вывезти алмазы на сумму 300 тыс. долларов. Недолго поработавший в «Сколково» директором кластера информационных технологий А. Туркот покинул этот пост, выразив удовлетворение тем, что успел сделать и, в частности, используя старые связи, создать центр «Израиль-Сколково» во главе с гражданами Израиля. Это — всего лишь некоторые, взятые навскидку сведения из СМИ, но говорящие о многом.
Согласно особому юридическому статусу «Сколково», работающим там иностранцам предоставляются равные, а фактически преимущественные права, по сравнению с российскими гражданами. Предполагается, что туда будут стекаться результаты, получаемые другими научными центрами и учреждениями России. Оппоненты данного проекта справедливо указывают, что при таких условиях наработанные в России идеи и инновационные технологии будут перехватываться зарубежными кампаниями и транснациональными корпорациями (вроде «Intel» или руководимой Вексельбергом «Реновы»), которые будут доводить их до коммерческой стадии в интересах личных и других государств.
Однако самую главную опасность критики почему-то не замечают. Как известно, основными направлениями исследований в «Сколково» проектируются информационные, биомедицинские, энергоэффективные, ядерные и космические. Об их стратегическом значении и первостепенной государственной важности говорить излишне. Следовательно, допуск в «Сколково» агентов зарубежных спецслужб и «открывание дверей» иностранным гражданам, тем более из государств, фактически ведущих «ползучую» войну против России, являются актами государственной измены. Взаимовыгодное сотрудничество с зарубежными специалистами, конечно, необходимо, но только при надежном сохранении секретов, необходимых для обеспечения нашей национальной безопасности.
Кроме того, бессмысленно рассматривать данный проект независимо от общей ситуации в отечественной науке. Нет сомнения в том, что развертывание в России исследований по вышеназванным направлениям абсолютно необходимо. В 2007–2008 гг. вопрос стоял только в том, как лучше это делать практически: интенсивным путем за счет увеличения инвестиций в уже имеющиеся в стране научные центры или же экстенсивным путем, направляя основные ресурсы в создание новых. Идея возведения даже одного, тем более супернового научного центра на пустом месте имеет свои плюсы, но простые расчеты показывают, что в таком случае основные строительные работы займут в лучшем случае от 3 до 7 лет, а для формирования научной среды, способной производить в достаточных объемах конкурентоспособный продукт, потребуется не менее 10–15 лет. Потому «отдача» инвестиций в данный проект возможна лишь в довольно отдаленном будущем. Причем, учитывая острый недостаток необходимых материально-финансовых ресурсов, такое решение приводит к существенному ухудшению условий деятельности множества других научных центров. Так, в 2009 году финансирование из федерального бюджета 14 научных центров, имеющих официальный статус наукоградов, составило из федерального бюджета 1,5 млрд руб., а в 2010 году было сокращено в 3 раза. «Сколково» же в том же году вместо первоначально намеченных 4 млрд получило из госбюджета 15 млрд рублей. Его годовой бюджет в 2012 г. оказался больше, чем Сибирского, Уральского и Дальне-Восточного отделений РАН, вместе взятых. Столь крутой финансовый перекос, вне зависимости от будущей эффективности сколковского проекта, представляет явный просчет в стратегии развития российской науки, ибо является проигрышем в факторе времени, имеющем сегодня решающее значение не только с точки зрения конкурентоспособности России, но и обеспечения ее суверенитета.
Д. А. Медведев в защиту своего проекта любит ссылаться на опыт создания Кремниевой долины США. Академик Б. Е. Черток и многие другие
