над AB-180. Никто не знал, по какому поводу проводится мероприятие, пока в дверях не появилась Джули в сопровождении младшей сестры. «Девушку без пульса» тут же узнали по фотографиям, которые висели повсюду на информационных стендах после революционной операции: лицу Джули суждено было украсить первые полосы газет. На мгновение все замерли, не веря своим глазам, а затем раздались бурные аплодисменты. Джордж пожал девушке руку, и она залилась краской.
– Твое присутствие здесь – лучший рождественский подарок, который каждый из нас мог получить, – сказал он.
Он был прав. Его компания устояла на ногах и начала процветать. AB-180 в итоге модифицировали, чтобы для его применения не требовалось вскрывать грудную клетку. Новый прибор, получивший название Tandem Heart, сегодня используется по всему миру для помощи пациентам в шоковом состоянии.
Прошло почти двадцать лет, и Джули, которая сейчас работает в больнице, по-прежнему в добром здравии. Я каждый год с нетерпением жду открытку на Рождество от ее семьи. Здоровья ей еще на долгие годы.
8. Черный банан
Мы не сдадимся никогда.
Понедельник, 15 января 1999 года, на часах 3:45. Никто не звонит по ночам с хорошими новостями. Я пробыл в Австралии всего тринадцать часов, потратив двадцать четыре часа на перелет. В кромешной темноте я перекатился на другой край кровати и, попытавшись дотянуться до телефонной трубки, скинул ее на пол. Звонок прервался. Я моментально погрузился в сон: спасибо таблеткам с мелатонином и выпитой за ужином бутылке мерло. Десять минут спустя телефон снова зазвонил. На этот раз я справился с трубкой, несмотря на раздражение.
Я отчетливо представил напуганных родителей, которые отчаянно хотели спасти малышку, пока еще не поздно, и дежурящих у кроватки двух бабушек и двоих дедушек, которые желали помочь, но лишь заражали всех своей тревогой.
– Уэстаби? Это Арчер. Где ты?
Ник Арчер работал старшим детским кардиологом в Оксфорде.
– Ник, черт тебя побери, ты прекрасно знаешь, что я в Австралии. И ты разбудил меня посреди гребаной ночи. Что стряслось?
Честно говоря, мне не хотелось, чтобы он отвечал.
– Прости, Стив, но ты нужен нам здесь. У нас тут больной ребенок с АОЛКА. Родители тебя знают и хотят, чтобы оперировал именно ты.
Приехали.
– Когда?
– Как можно скорее. У девочки сердечная недостаточность, и мы с трудом поддерживаем ее в стабильном состоянии. С желудочком беда.
Продолжать разговор не было смысла.
– Хорошо, прилечу сегодня. Сообщи моей команде, что операция назначена на завтра. Какой там у вас будет день недели?
В Южном полушарии лето было в разгаре, и солнечный свет уже начал проникать через шторы. Я даже не пытался снова уснуть: бессмысленно. Раздвинув шторы, я вышел на балкон, чтобы полюбоваться, пожалуй, лучшим городским пейзажем в мире. На противоположном берегу гавани первые лучи восходящего солнца отбрасывали тусклые тени на здание оперного театра. Внизу, в гавани, на мачтах реяли флаги, а справа от меня в розовом зареве утреннего неба сверкали белые городские огни. Тишину нарушил рев «Харлей-Дэвидсона». Возможно, какой-то хирург мчался в Сидней на работу.
В Оксфорде тем временем маленькая семья очутилась в эпицентре настоящей трагедии. Кирсти была чудесной полугодовалой девочкой, в организме которой по воле судьбы был взведен механизм самоуничтожения – крошечный дефект, обрекавший ее на смерть еще до первого дня рождения. АОЛКА (сокращение от «аномальное отхождение левой коронарной артерии от легочной артерии») – крайне редкая врожденная патология.
Проще говоря, неправильное подсоединение артерий. Обе коронарные артерии должны выходить из аорты и снабжать сердечную мышцу насыщенной кислородом кровью под высоким давлением. Они ни в коем случае не должны присоединяться к легочным артериям: из-за этого снижается давление и одновременно уменьшается концентрация кислорода в крови, питающей сердце. Выживание новорожденного с АОЛКА зависит от образования новых «коллатеральных» кровеносных сосудов между нормальной правой коронарной артерией и смещенной левой коронарной артерией. Однако в конечном счете и их оказывается недостаточно для кровоснабжения левого желудочка. Клетки мышечной ткани, лишенные кислорода, погибают и заменяются рубцовой тканью, из-за чего ребенок страдает от многократных болезненных сердечных приступов. Рубцы растягиваются, левый желудочек увеличивается в размере, сердце постепенно отказывает, а в легких скапливается кровь, что вызывает сильную одышку и истощение. Даже во время кормления.
Таким образом, в шесть месяцев от роду у Кирсти возникла та же проблема, что и у моего дедушки, – сердечная недостаточность как следствие финальной стадии ишемической болезни сердца. Поскольку АОЛКА встречается исключительно редко, диагноз чаще всего ставят уже тогда, когда ребенка не спасти. К счастью, у Кирсти были очень умные родители: они поняли, что у их дочки серьезная проблема, и настойчиво пытались добиться помощи.
История Кирсти казалась мне особенно душераздирающей. У ее матери Бекки уже был трехлетний сын, и ее можно было назвать опытной и ответственной мамой. Она ничем не болела, не курила и не выпила ни капли спиртного за время беременности – в общем, не делала ничего, что могло
