– Здесь нехорошее место для отдыха. Подземные молнии случаются.
Он чуть не подпрыгнул, будто я сказал «Змеи!». Даже посмотрел под ноги. Потом подозвал проводника. Ну, я и проводнику то же самое сказал. Что вот буквально на этом месте в прошлом сезоне двух старателей убило – Магу-Шарманщика и второго, новенького, не запомнил имени.
Проводник тоже посмотрел под ноги, головой покачал, ушёл молча.
– Что это он? – спросил я.
Офицер не ответил, посмотрел на часы, скомандовал конец привала. Солдаты, стараясь не ворчать, стали подыматься, выбрасывая окурки. И скоро, вытянувшись в колонну по одному, наш маленький отрядик двинулся в ничем не примечательный проход между ничем не примечательными тёмно-серыми замшелыми глыбами.
Входя туда, я оглянулся. Позади вроде бы никого не было. Но я почему-то знал, что там обязательно кто-то есть.
Я достал из кармана кисет и стал на ходу по щепотке сыпать себе под ноги табак. Не знаю, зачем я это делал. Сбить волка со следа? Может быть…
Проводник явно знал эту дорогу, потому что мы шли без заминок – разве что притормаживали перед особо узкими проходами. Может быть, потому, что я шёл не один, томление и страх хотя и возникли, однако как-то не оглушали совсем, не лишали сил и воли. Может быть, эта дорога была… ну, более безопасной, что ли?…
Всё равно, конечно – давило. Было паршиво, было тоскливо, и временами казалось, что мы заблудились и никогда отсюда не выйдем. Но это можно было перенести.
А потом вдруг отпустило. Почти сразу. Это было похоже на то, как будто с головы сняли мешок. Сразу захотелось радостно завопить…
Через минуту вдруг идущий передо мной солдат остановился как вкопанный. Я ткнулся в его вещмешок, но он даже не обернулся. Офицер протиснулся вперёд мимо меня. Что-то там происходило.
Я посмотрел вверх. Там была узкая щель, через которую виднелась полоска неба. Небо было не очень обычным, красноватым в узкую тёмную косую полоску. Я такое видел несколько раз тут, в Долине, перед ураганами. Если ураган накроет нас сейчас – можем и не выжить…
– Завяжите им глаза, – бросил офицер, возвращаясь. – И сами – поспокойнее…
– Повернись, – ткнул меня в спину идущий за мной солдат. В руках у него был шарф.
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы с катушек не слететь.
– Слушай, да я…
– Давай-давай, – было понятно, что моё мнение его не интересует. – И не такие орать начинали… а нам это сейчас ни к чему.
И замотал мне глаза вонючим шарфом.
Ну и ладно.
Дальше меня повели на буксире. Пригибая мне голову, чтобы я не вмазался в свод, поворачивая вправо-влево, придерживая… Потом, даже ничего не видя, я понял, что мы выбрались из каменного лабиринта и идём по достаточно открытому месту. Ветер был порывистый, но тёплый и несильный. Раза два я спотыкался, но меня успевали поймать.
Шарф немного сполз, и краем глаза в щёлочку под бровью я видел, что вокруг бушует холодное багровое пламя.
Шли, наверное, с час. Хотя не знаю. Чувство времени у меня так себе.
Вдруг ветер прекратился, пахнуло сыростью и гнилью, а чуть позже – затхлым теплом, как от кучи преющего сена. Когда-то в таком преющем стоге нам с Лайтой пришлось просидеть трое суток, пережидая облаву…
– Стоп!
Шарф с меня сдёрнули. Вокруг было темно, но не как ночью, а как в подземелье. Вялые пятна света скользили по стенам, я не сразу понял, далеко или близко. Потом луч направили на меня, хорошо что не в глаза.
– Как тебя… Чак?… – штаб-ротмистр нарисовался передо мной, я угадал его по голосу и силуэту. – Сейчас пойдём в темноте. Под ногами тут ровно. Не пытайся отстать. Заметим – пристрелим. Не пристрелим тебя, пристрелим брата. Ясно?
– Так точно, – отозвался я.
– Где служил? – неожиданно спросил он.
– В гражданской обороне, – сказал я.
– Ха. А отзываешься, как кадровый.
– Так нас тоже дрючили по полной, господин штаб-ротмистр…
– Отставить, – скомандовал он, надо полагать, себе. – Порядок движения прежний, по одному – шагом марш!
И мы двинулись куда-то в гниловатую тёплую темноту.
