откатился подальше, к самому краю скалы, услышал сдавленный хриплый вопль. Неужели достал?
— Уолтер, сюда!
Марг уже стояла, прижимаясь спиной к каменной тверди. На правой щеке — красная полоса, берет сполз на ухо, светлая куртка в травяной зелени.
— Выгляни, только осторожно!
Послушался. Присвистнул удивленно.
— Кажется, и вправду попал.
Между камнями — пусто. Несколько травинок, камешки, мокрая грязь на месте недавней лужи.
Пистолет…
Он помотал головой, все еще не веря. Легкий смех-колокольчик.
— Долго тренировался, сержант?
Рискнул — пробежал несколько метров, наклонился, сжал еще теплую рукоять. Пистолет показался неожиданно легким. Значит, и вправду — пустой. Пятиться не стал, вернулся, не слишком спеша, взглянул в голубые глаза.
— Берет поправь, ефрейтор! А, ладно, сам поправлю.
* * *
— Браунинг 1903 года, дамская хлопушка. Потому и мазал. Кто же такое на дело берет?
— На дело? Ты еще и гангстер, Уолтер?
— Ага.
— Повтори, пожалуйста. У тебя хорошо получается, сержант.
— Ага. Хлопушку потому взял, что маленькая, прятать легко. Думаю, Марг, здесь он и ждал, возле подножия. А если так, значит, представлял…
—…где мы встретимся и куда направимся. А в гору за нами пошел, чтобы выстрелы внизу не услыхали. Значит, свой, а своих не так много. Кирию я еще вчера предупредила, что пойду утром прогуляться. Знала она, знали наши парни… Плохой из меня начальник личной охраны. Стреляли, между прочим, в тебя, географ. Кому-то очень не по душе полярные исследования. Ревность, как мотив, вынуждена отбросить, хоть и не без ущерба для самолюбия.
— Нам еще повезло! Было бы их двое…
— Тогда здесь лежала бы мертвая пожилая женщина. А сейчас она живая, и… Нет, в обморок не упаду, но адреналин скоро кончится, и начнется что-то очень некрасивое. Я совсем не храбрая, Уолтер. И смерти боюсь.
— А еще насморка. И щеку надо будет чем-нибудь смазать… Выходит, мы с тобой на «ты»?
— Ага. Приведи, пожалуйста, в порядок мою куртку и забери, наконец, этот дурацкий молоток. Нет, лучше я его просто брошу… Что-то не по себе. Меня давно не целовала Смерть, сержант Перри. Отвыкла, губы… Они как будто в крови.
— Я дам тебе платок.
— Нет. Поцелуй меня, Уолтер. Просто поцелуй — и забудь об этом.
* * *
Крик они услыхали еще метров за двадцать до первой палатки. Обычно в это время братья-скалолазы уже доедали свою перловку без масла, готовясь к походу на близкий склон. На этот раз завтрак затянулся, причем проходил достаточно бурно.
— Oh, quei pazzi austriaci! — темноволосый парень в рубашке навыпуск взмахнул руками, словно дирижер, у которого украли оркестр. — Вы Перри? Синьор Перри! Синьора! Austriaci! Calmarli, senor!
Исчез…
— Это он чего-то про австрийцев, — догадался Уолтер, чуя недоброе.
К знакомой палатке довелось протискиваться через шеренгу любопытствующих. Когда это удалось, молодой человек невольно присвистнул, второй раз за день.
…Котелок на земле, палатка на боку, возле кострища — туфли-лодочки каблуками вверх. Поверх палатки — небрежно брошенный черный пиджак. Еще один обнаружился на Вальтере-первом, попиравшем истоптанную землю порванными носками. Вальтер-второй был в туфлях, зато без пиджака. Рубашка расстегнута, ворот надорван, под глазом свежий синяк.
Грудь в грудь, небритые физиономии в оскале.
— Willst Du wohl gefalligst den Mund halten!
