Ударила голосом:
— Бегите!
* * *
Зубная Щетка на этот раз была без зонтика и на зубную щетку никак не походила. Зареванная восемнадцатилетняя девчонка, потеки туши на лице, сумочка раскрыта, с платья исчезла брошь с синим камнем. Вид такой, словно встряхнули от души и в шкаф на плечики повесили. Уолтер подбежал, взглянул в глаза.
— Что? Дядя?
Ингрид фон Ашберг помотала головой, всхлипнула.
— Нет, дядя… Без изменений, все то же… Господин Вениг! Он заболел, он… Он умирает!
Перри вначале не понял. О ком речь? Не о Михеле-Котелке же, этот здоровяк Монблан переживет.
— У него отек легких. Говорят, отравление, но, господин Перри, разве при отравлении бывает отек легких? Чушь какая-то! Бедный господин Вениг! Я его с самого детства знаю, батюшка Михеля тоже нашей семье служил. Господин Вениг — такой добрый… Его через час повезут в Бонневиль, там хорошая больница, специалисты. Может, еще успеют. Я поеду с ним, нельзя бросать одного.
Уолтер, человек практичный, выгреб все, не глядя, из бумажника.
— Держите! Мне с вами съездить?
Девушка чиниться не став, деньги взяла, бросила в сумочку.
— Справлюсь сама, не маленькая. Просто свалилось все сразу: дядя, теперь еще и это. Спасибо, господин Перри!
Размазала тушь платком, попыталась улыбнуться:
— Дайте погляжу, как выглядит брат. Прежде только читать приходилось…
Ингрид фон Ашберг посмотрела в глаза, нахмурилась.
— Американский ковбой и его непутевая сестрица. Жаль, что все так глупо сложилось!… Несколько минут еще есть, и я должна сказать… Наверняка господин Вениг бредил, но я поклялась передать слово в слово. Господин Перри! Братьев-Рыболовов кто-то убивает. Их нельзя поразить обычным оружием, они охраняют Грааль и сами им защищены, поэтому враги используют яд. Мой дядя… Моего дядю тоже отравили. Сейчас в Ордене Анфортаса, Короля- Рыболова, остались трое: дядя, вы и еще кто-то. Имя я не запомнила.
— Это правда? — осторожно поинтересовался Уолтер Квентин.
— Я уже ничего не понимаю! — Ингрид махнула в воздухе кулачком. — Какое-то безумие! Знаю, что за последние два года умерло несколько дядиных однополчан, он очень по ним горевал. Пожалуйста, разберитесь сами, у меня и так полно проблем. А это вам, господин Вениг просил передать.
Порылась в сумочке, извлекла оттуда коробочку в малиновом бархате.
— Держите! Господин Вениг велел надеть и носить не снимая. Мой Бог! Что же творится? Еще и эта война!
Уолтер почувствовал, как холодеют руки.
— К-какая война?
— Которая вот-вот начнется. Фюрер предъявил ультиматум Чехословакии: вывод войск из Судет в 24 часа и проведение там плебисцита. Поляки тоже чего-то потребовали. В Судетах сейчас резня, в вермахте объявлена мобилизация, Геббельс о чем-то орал в «Спортхалле»… Жизнь — scheisse, я об этом уже говорила и вновь повторюсь.
Ингрид фон Ашберг отступила на шаг, сорвала шапочку-чепчик.
Склонила голову.
— Благословите свою сестру, господин Перри! Мне больше не от кого ждать помощи.
Уолтер Квентин, Рыцарь-Рыболов, понял, что спорить нельзя. Перекрестил, поцеловал в темя.
Проводил до авто.
Коробочку в бархате сунул в карман, даже не взглянув.
* * *
— Как же так, мсье… Мистер… Неужели опять война? — в глазах обычно самоуверенного портье плескался ужас. — У меня сын в армии. Bon Dieu! Проклятые боши! Вот, возьмите, только что пришло…
Уолтер перетасовал телеграфные бланки. Открыл наугад первый — тот, что сверху.
— «Дядя Уолти! Будь, пожалуйста, осторожнее…»
