— А репетировать мы будем? — не без тайной надежды поинтересовался Марек, прихлебывая из глиняной кружки наскоро заваренный чай. — Или, может, завтра?
Мухоловка, последовав его примеру, пробежалась пальцами по столу, словно по клавишам. Тук-тук-тук! Раз-два-три!..
— Еще как! Иначе уволю тебя, а потом уволят меня саму. Ты продашь рамы на дрова и купишь «Прекрасную Катрин»[79], а за обезьянку сойду и я.
Чай пили за столом в большой комнате-каюте, встрепанные, с влажными, как и брошенные на кровати простыни, волосами. В окошках-иллюминаторах — ясный день, и Анна мысленно поблагодарила колокольчик за молчание.
— А тебя-то кто уволит?
Секретный агент Мухоловка задумалась.
— Ну... Вероятно, глава нашего Европейского бюро Александр Пахта. Настоящий полковник — строг, зато несправедлив. Заставит ползать по- пластунски от забора до обеда, а потом отчислит со службы с занесением выговора на надгробие. Всю полировку испортит!
Марек рассмеялся.
— Это будет обидно! Надгробие — какое оно? Из белого мрамора?
Кружка в руке превратилась в кусок льда, в глаза плеснул отсвет
Серебряной дороги. И только через долгую-долгую секунду она сообразила: Марек ничего не знает, совсем ничего!
Поправила прядь на лбу, скрывавшую шрам, выдохнула и только тогда улыбнулась. Шутить так шутить!
— Из лабрадорита. Выговор запишут прямо под орденами, они там в два ряда.
Не сказала — подумала, понадеявшись, что ее мужчина не услышит.
* * *
— Я прокачал ситуацию...
— Что ты сделал, Марек?
— Так мистер Мото говорил, мой шанхайский шеф. Проанализировал! Подобных операций мы с ним не проводили, но, думаю, Анна, для захвата связного нас двоих мало. Нужна хорошо подготовленная и вооруженная группа. К monsieur contre-amiral обращаться нельзя.
— Нельзя, связной нужен нам самим. Я найду людей, Марек, а время и место сообщит один гауптштурмфюрер СС. Его босс, Генрих Гиммлер, сцепился с Толстым Германом, но сам воевать пока не решается. Значит, нужны мы.
— Монсальват, планета вне времени и пространства... Ты в такое веришь, Анна?
— Потрошение покажет. Только на этот раз нас будут ждать. Без крови не возьмем, мой Марек.
— Но ведь возьмем?
* * *
Сердце кольнуло, когда малявка, прямо с порога, глядя ясными глазами, пожаловалась, что забыла зайти в магазин. Сняв ранец, положила на стул — и заявила, что сбегает за пирожными к чаю. Быстроногий Кай подхватился, накинул плащ, поцеловал девочку в макушку... Когда шаги стихли за дверью, Герда присела за стол — и взглянула прямо в глаза. Сердце уже не кольнуло, ударило корабельным колоколом.
Мухоловка, взгляд выдержав, выждала немного.
— Слушаю!
— Вы обманули меня, синьорина Анна, — негромко, без всякого выражения проговорила Гертруда Веспер. — Я не буду на вас обижаться, просто больше не стану верить. Ни в чем.
Помолчала, сжав губы — один в один Марек! — поглядела в залитое дождем окно.
— Раньше думала, обманывают только плохие. Нарочно, чтобы обидеть. Теперь знаю — все обманывают. Ящерица... Она очень хорошая, но предала папу. Не хотела — ее саму обманули. Мне ее очень жалко, но поверить ей больше не смогу. А вы почему так сделали, синьорина Анна? Из-за анатомии?
Анна Фогель поняла — ее не услышат. Любое слово сейчас покажется ложью.
— Меня не обманывал только Кай. Но он тоже предал — Снежную Королеву, мою маму. А теперь ему придется выбирать. Не хочу!
Встала, дрогнув губами, всхлипнула.
— Мне только десять лет, синьорина Анна! Почему я должна решать за всех?
Отстранилась от протянутых рук, мотнула головой.
