А более в Авалане не случилось ничего.
* * *
Вначале напевал совсем тихо, мурлыкал. Но когда последние дома остались позади, оглянулся и затянул вполголоса:
Конечно, и граппа виновата. Гражданин мэр, несмотря на грозные инвективы супруги («Ты чего парня спаиваешь, Макс? А вы, Кретьен, еще кусочек индейки возьмите!»), все подливал и подливал. Малыми каплями («Ну, не ребенок же он, в самом деле, Констанс?»), на самое донышко глиняной рюмки, зато с регулярностью медного часового маятника.
Кристофер Жан Грант не слишком возражал, потому что вдруг понял, что снова очутился на Юге. Страна другая, и полушарие иное, но Юг остается Югом, благословенным краем сильных и честных людей, не ломающихся даже после самых страшных поражений. Теплый, вечерний воздух стал сладким, дохнув полузабытым счастьем вечного палеолита — красных степей родного Сен-Пьера. Он, конечно, не дома, но где-то совсем рядом, у своих, таких же упрямых, загорелых и не умеющих лгать. Сел на мотоцикл, да приехал.
А когда допел, врезал от всей души каблуком по пыльной земле, вдохнул поглубже, и...
И куда это его занесло?
...Тропинка, слева и справа вроде как сосны, только странные очень, над головой — темнеющее вечернее небо, впереди... Кейдж снял очки, протер получше. А ничего впереди, разве что небольшой подъемчик и... скала? Если да, то странная, как и сосны.
Заблудиться конечно же мудрено, даже после граппы («Ну, за прессу! Но только за прогрессивную!»). Приехал он с северо-востока, из Лавалетта, а сейчас, как истинный дикси, тропил путь строго на юг. Максимилиан Барбарен пытался развернуть гостя в иную сторону, но Крис решил не тратить времени даром и прогуляться. Город он уже, считай, повидал, а что за ним? Ясное дело, приключения! В ушах шумит, и в мыслях — полный джаз, однако ноги ступают твердо, значит — вперед, репортер Грант! А вдруг прямо за этим подъемом...
Да ведь это не скала! Башня? Башня!..
— Oh, yeah!
