Глава 2
Йормунганд не хотел, но все равно то и дело поглядывал на новую отцовскую жену. Сигюн моложе его матери, этого у нее не отнимешь. Волосы такие же светлые, изящные руки, тонкие запястья, лицо сердечком. Миловидная. Она стояла рядом с другой дамой, одетой, как и они в меховую одежду северян. Но лицо северянки Йормунганду незнакомо. Старая, глаза спрятались среди морщин, острый нос торчит между щек.
Усилием воли Йормунганд отвернулся. Он стоял в тени раскидистого дерева, спрятавшись от докучливых взглядов и зноя. К брату сзади неслышно подошли Хель с Фенриром. Хель оделась по-мужски — в короткий кафтан с капюшоном небесно-голубого цвета, сочетающийся с синими плащами братьев. Предложенное ей платье Фригг было отвергнуто.
Хотя мать сказала, что здесь безопасно, Хель все равно старалась держать младшего брата рядом. Фенрир глазел по сторонам и жаловался на жару.
На поле для состязаний понемногу собирались люди. Праздно шатались, мешали делать последние приготовления к празднику, некоторые присматривались к лучникам и делали ставки у хилого крикливого старика. Фенрир поглядывал на старика с интересом и подсчитывал мелкие монеты в ладошке.
— Жарко, — сказал он в который раз.
— Его скулеж невыносим, — сказала Хель.
— Потерпи, — сказал Йормунганд. — Как только начнется, малыш забудет обо всем.
— Ты видел мать?
— Мельком. Сказала, что Фригга пригласила ее на совместную прогулку после состязаний. Сейчас они на почетных местах, прячутся от жары под навесом.
— Жара не самое страшное. Насекомые… даже в помещениях есть насекомые, Йормун!
— Ты ноешь как Фенрир.
— Смотри, — сестра взяла Йормунганда за рукав, — это Этельгерт. Он пел вчера на пиру.
Мимо прошел тонколицый мужичок. Заметив Хель, он с улыбкой коснулся полы шляпы. Не смотря на нежные черты лица, сам Этельгерт круглый и лоснящийся как засаленный ворсистый шар. Йормунганду он не понравился, казалось, что от мужичонки тянет чем- то неприятным, вроде слежавшегося меха или старых тряпок. Одет Этельгерт, однако, шикарно. На шляпе красуется раскрашенное перо, ноги обуты в ярко-красные щегольские сапоги, на плечах небрежно распахнутый кафтан с вышивкой. Йормунганд не мог вспомнить, тот ли это скальд, что вчера так нравился дамам. Тот ему показался выше.
— А в гульфик он, должно быть, подкладывает тряпочку, — фыркнул Йормунганд, едва Этельгерт удалился.
Хель шутливо шлепнула брата ладошкой.
— Хорошо пел? — спросил Йормунганд, размышляя, почему Этельгерт носит шляпу с пером, а не с бубенчиками.
— Замечательно! — глаза Хель заблестели. — Он все время смотрел на меня.
— Ох.
— И голос у него сладкий-сладкий.
— А ручонки, наверное, липкие-липкие, — Йормунганд пошевелил пальцами, изображая паучьи лапки.
Хель опять шлепнула брата по руке, на этот раз сильнее.
— Твоя сестра уже взрослая.
«И глупая» подумал Йормунганд.
— У этого Этельгерта есть недоброжелатели, — сказал он.
— Что? — Хель удивилась так, будто никто в целом мире не мог иметь зуб на понравившегося ей скальда.
— Меня попросили наложить на него проклятие.
— Кто?
— Не скажу, — он ухмыльнулся.
— Какая- нибудь ведьма. Признавайся, что за ведьма тебя просила! — Хель сжала руки в кулачки.
— Он и вправду тебе нравится?
— Нет… не то чтобы… но… — Хель застенчиво улыбнулась и пожала плечом.
— О, Луноликая, — Йормунганд закатил глаза.
