дыхание, сердце билось. В любой момент он умрет.
Дело не в том, что он не готов к смерти. Тяжело ждать. Он представлял себе как это будет, как дверь слетает с петель, как свеча гаснет под порывом воздуха, как тяжелый низкий рык раздается в темноте. Магия хорошая штука, которой можно убить любого. Только есть загвостка — смерть наступает неотвратимо, но не мгновенно, в этом преимущество меча перед заклинаниями. Йормунганд стиснул руки перед собой и положил на них голову.
Ему приснился лабиринт из серого камня и круглое как блюдце озеро посередине.
На рассвете Висбур вошел в зал один. Весь его отряд уснул, так и не дождавшись утра. Он медленно приблизился к столу, где красное пятно расплылось по столешнице. Вино капало на пол из перевернутого кубка. Колдун исчез.
Глава 5
Ночи становились все холоднее, лунный цикл повторился несколько раз, пока Йормунганд старательно обходил крупные человеческие поселения на пути. Его не оставляло чувство, что за ним следят. Ванадис являлась ему во снах и сны не были счастливыми. Чем дальше Йормунганд уходил на юг, тем сильнее его мучила тоска по родным. Лежа под звездным небом и безотчетно глядя вверх, он думал о том, поправился ли окончательно Фенрир, справляется ли Хель, оказался ли удачным новый брак матери. Теперь, думал он, грустно улыбаясь, с Ванадис его и в самом деле связали родственные узы.
Волосы Йормунганда отросли и выгорели на солнце, подбородок покрыла редкая пушистая бородка. В Ирмунсуле принято брить бороду и срезать волосы, однако отец оставлял усы. Матери они нравились, она щипала отца за ус, когда была в хорошем настроении и…
Йормунганд отгонял мысли о прошлом. Прошлое это прошлое, нечего о нем думать.
Полнолуние считалось временем ведьм, однако, новолуния люди тоже боялись, с ним приходила тьма по ночам. Йормунганд накладывал особо сильные чары только в новолуние. С ростом луны они только крепли.
Оружия и немногочисленных ценностей он лишился у Ларс-Эрик Эллингсена. Ему оставили лишь амулет на шею, подарок Хель, и только потому, что он убедил Ларс-Эрика, что без амулета чудовище не одолеть. Его и так оказалось не одолеть, неудивительно, что Дочери отстранились. Тут, Йормунганд не сомневался, нужен не колдун, а герой. Когда Фенрир подрастет, он станет таким героем, но не Йормунганд.
Во время путешествия одежда Йормунганда истрепалась. Куртка на плече зашита грубыми стежками, а сапоги прилегали к ногам как вторая кожа. Край синего плаща топорщился бахромой. Но случайные попутчики и жители деревень, куда Йормунганд все- таки заглядывал, все равно угадывали в нем благородное происхождение. Была ли тому причиной прямая спина, не согнутая непосильной работой, или то, как тщательно он подбирал слова, прежде чем обратиться даже к крестьянину, а может быть, здесь считали, что чужеземец априори важная персона. Слова же приходилось подбирать, потому что Йормунганд с трудом мог объясняться на местных диалектах. Бывало, что две ближние деревни разговаривали на разных языках.
И чем дальше, тем больше Йормунганд начинал бояться, что проведет жизнь обычного бродяги. Ничего так, приключение.
Он вспомнил парня из Гардарики. Теперь Йормунганд понимал, как нелегко тому пришлось, но у него хотя бы была конечная цель. Почти невозможная, но понятная. Йормунганд же старался выжить, только и всего.
В одной из деревень посчастливилось раздобыть шляпу и нож. Теперь на привалах Йормунганд вырезал из кусочков ясеня новые руны. Прежние, из чароита, остались у людей Ларс- Эрика, и, скорее всего, уже проданы предприимчивыми стражниками. Ясеневые, да еще сделанные собственной рукой, послужат не хуже. В неверном свете костра Йормунганд повертел в пальцах только что законченную руну Перт. Руна игроков и целителей. Зажал в кулаке, вытянул руку вверх — звездное небо безразлично к жестам.
— Я Йормунганд из Ирмунсуля, — сказал Йормунганд, — сын Лодура, сын Ангаборды, зачем я вообще здесь оказался?
Никто не мог сказать точно, что все- таки произошло в тот день.
— Пусть заберут тебя тролли! — закричала седая старуха вслед бродяге в синем плаще и сдвинутой на лоб шляпе.
Йормунганд усмехнулся. С троллями он уже встречался.
— Если кого и заберут, то тебя! — крикнул он. — Им твои старые косточки точно придутся по вкусу!
Старуха сделала знак, отводящий нечистую силу, и сплюнула. Странно, но Йормунганда ее жест развеселил. Голодный и в лохмотьях ранним утром он подходил к городку Гвендалин. Деревни в округе выглядели беднее всех других встретившихся ему на пути, но жители имели праздный вид. Йормунганд прикинул было, что можно обменять на еду, но в итоге просто украл краюху хлеба оставленную стынуть на окне. Он подумывал украсть и лошадь, чтоб больше не ходить пешком, но деревенские клячи оказались одна другой хуже. Да и Гвендалин уже совсем близко, зловоние от выливаемых на улицу ночных
