— А, этот в странной одежде.
Ба?льдер рассмеялся.
— Вы тоже диковинно выглядите, — сказал он.
— Мне кажется, тут вообще все вырядились кто во что.
— Кто во что, — Ба?льдер фыркнул, — так не говорят.
— А кто будет наследовать Ньрду?
— Не знаю, Йорд, наверное. Хоть он и незаконный, у него больше всего власти после Альфедра. И он сильный, все его боятся.
— То есть, у тебя шансов вообще нет?
Ба?льдер надулся и не ответил.
— Мне и не хочется, — сказал он, наконец.
— А кем ты хочешь стать, если не князем? — Фенрир высунулся из- за руки Йормунганда.
— Скальдом и провидцем, — сказал Баль.
— Для этого нужен особый дар, — сказал Йормунганд с почти отческой улыбкой.
— У меня он есть.
— Правда? — спросил Йормунганд Тиу.
Тиу кивнул.
— Что-то у него и правда есть. Не хватает только фантазии и голоса. Ему бы ворожить, но это занятие для женщин.
— Женщин? — переспросил Йормунганд, — В смысле жриц?
— И их тоже. Мужчины воюют, а не колдуют, — Тиу усмехнулся, — Но Ба?льдер у нас муж женовидный, ему можно.
Ба?льдер ткнул в бок Тиу острой свиной костью. Тиу отвесил брату подзатыльник. Завязалась потасовка. Йормунганд отодвинулся от этих двоих подальше, оттесняя спиной Фенрира, уж он бы обязательно пнул кого-нибудь исподтишка.
— Почему мы с тобой никогда так не дрались? — спросил младший.
— Потому что я умнее тебя. Да и незачем, — сказал Йормунганд и Фенрир кивнул.
Братьев успокоил огромный, похожий на великана, старик. Мышцы буграми ходили под кожаной курткой, и он разнял дерущихся как котят.
— Смотри, — шепнул Фенрир, — он слепой.
За столами разочаровано заулюлюкали.
— Дурень, — проворчал Тиу.
— Олух! — бойко ответил Ба?льдер. Похоже, братские оплеухи его совсем ничему не научили.
В чертоге грянула музыка, прервав их перепалку.
Явившись на пир не вовремя, с заметным опозданием, они как раз прибыли ко моменту, когда больше половины гостей уже порядком набрались, но в руках себя еще держат. Но многие уже пьяно смеялись, то и дело вспыхивали и угасали споры, и кое-кто даже пытался орать походные песни.
Несмотря на общество, еда детям Лодура понравилась. Фенрир не стеснялся подкладывать себе персики в меду и куски пирога с тягучей ягодной начинкой. Йормунганд немного захмелел, выпив пахучего крепкого вина. В чертоге уже вовсю танцевали, не обращая внимания на такт задаваемый музыкантами. Среди общих разговоров и хохота надрывался очередной певец. Пел он хорошо, поэтому несколько гостей пересели к нему поближе, преимущественно дамы.
Скальд затянул балладу в честь Альфедра, прославляя его подвиги и желая всех благ. Баллада не новая, отрывки из нее знали даже в Ирмунсуле. Певец хорош собой, высокий, с чистым лицом, глубоким голосом и темными глазами. Смешную шляпу украшали мелкие разноцветные перышки, как крылышки птички-малышки, а на пальцах сияли дешевые, вычурные кольца. Йормунганд взглянул на сестру — она не сводила со скальда глаз.
Йормунганд провел рукой по лбу и откинул падавшие на глаза волосы. Надо выяснить, почему их вообще пригласили ко двору, и почему в отсутствие отца. Если Альфедру нужны заложники, то при дворе наверняка есть и другие дети Лодура, раз уж он был женат. Знал ли он вообще, что его семья приедет сюда?
Ирмунсуль находился севернее Гладсшейна и долгие годы находился в состоянии непрерывной войны с его жителями. Ангаборда рассказывала детям, что Ирмунсуль появился намного раньше Гладсшейна. Что их родной край превосходит Гладсшейн древностью культуры. Но со временем сила Гладсшейна росла, они присвоили многие достижения ирмунсульцев, уверовали в Луноликую, исконную богиню ирмунсульцев, и захватили обширные земли вдобавок. Но жители Гладсшейна оставались соседями Ирмунсулю и их связи были прочны, то поддерживаемые договорами, то разрушаемые очередной войной. Дядя говорил об этом проще. Клял на чем свет стоял неблагодарных гладсшейнцев и превозносил свой народ. Воевал и торговал одинаково успешно и пользовался уважением среди врагов и друзей. Ближе к границам ненависть к жителям Гладсшейна росла, в столице к иностранной знати и купцам относились терпимо. А вот город, в котором жил Йормунганд, почти не задело нескончаемой войной. Но и он знал про злодеяния Альфедра, а еще больше про его сына, который, похоже, ел детей на обед, а перед ужином портил девок. Теперь он мог находиться здесь же, за этим столом, как сын своего
