— Большой этот город — Гладсшейн, — мечтательно сказал Трувор. — Завидую я вам, купцам, везде бываете, все видите. А мы тут, разве что война в дальние дали позовет. Тогда и вылезем. По болотам комаров кормить да дохнуть.
В каморке оружейника было неуютно. Кирпичные стены давили, да и сам хозяин видно не любил здесь задерживаться. Топчан с шерстяным покрывалом, маленький шкафчик, из которого оружейник доставал бутылку. Сундук, за которым они сейчас сидели как за столом. Плоская крышка сундука заляпана свечным воском и чернилами. Чернила, чернила в каждом закутке, подумал Йормунганд, прежде чем выпить еще одну рюмашку.
— Тяжелый, шельма, — пробормотал Виззард, взваливая цверга на плечо. Только Виззард мог поднять и унести цверга в одиночку. Гарриетт немного завидовал человеку с такой развитой мускулатурой. Тот, кто мог подумать, что у Виззарда при этом мало мозгов, сильно рисковали. Здоровяк соображал быстрее начальника стражи, вперед не лез, своего не упускал.
— Гарриетт, подсоби маленько, — попросил он, подергивая плечом, чтобы уложить цверга поудобнее. Цверг, не смотря на порядком намятые бока, и не думал смириться. Извивался, старался веревку перекусить, лягнуть кого ненароком.
Гарриетт осторожно обошел его кругом.
— По голове, может дать? — предложил он. — Он отключится, будет легче нести.
— Ага, ум из него вышибить последний, то-то князь обрадуется. У него на коротыша свои планы, не нашего ума.
— Слышь, ты, — сказал Гарриетт цвергу, — Малыш-коротыш, если будешь кочевряжиться, огрею по башке и скажу, что так и было.
Цверг притих, злобно сверкая глазами.
— Гы гы, так и съел бы, — сказал Торвалль. От предков из подземных гор Торваллю остались лишь имя, да широкие грудь и пузо. Издали он походил на большую бочку, по недоразумению умеющую ходить и говорить. Сочувствия пленнику он не выказывал, только глазел с любопытством.
Гарриетт и Виззард направились к неприметной двери под сторожевой башней. Гарриетту пришлось здорово постараться, отпирая тяжелые двери. Узники у князя бывали. Но, как правило, недолго.
— А этого, который оружие привез, ты знаешь? — спросил Виззард Гарриетта.
— Да, в Гладсшейне видел его как- то раз.
— А откуда он оружия столько взял цверговой работы, знаешь?
— Не, откуда мне? Взял где-то, купил по дешевке. Я его вообще сначала за другого принял.
— Ага, Йормунганд, верно?
— Гланглери его имя.
— А когда ты назвал его Йормунгандом, он напрягся. Не заметил?
— Виззард, ты к чему ведешь?
— Ни к чему. Говорю, что увидел. Недавно князя убили, говорят, не обошлось без ирмунсульского колдуна.
— А я слышал, что то был переодетый Альфедр. Пришел испытать своего воспитанника, а тот вместо хлеба и вина усадил его меж костров.
Виззард хмыкнул.
— Думаешь, Альфедр вышел бы из своей норы без сопровождения в пару сотню человек?
— Нет, не вышел бы, — Гарриетт покачал головой. — Я в эту историю тоже не верю, но и подозревать каждого ирмунсульца тоже не дело.
— Каждого, как будто они у нас косяками ходят.
— Хех.
— Однако, если Гланглери не тот, за кого себя выдает, это может быть и к лучшему.
— Неужели?
— Наш князь в давних терках с Альфедром, так что вполне может оставить у себя кого-то, кто может подстроить самоубийство неугодного.
— Хех.
— Ты подумай над этим. Подумай.
— Я думаю, думаю.
Холод темницы пронизывал до костей. Камеры специально сделали в конце коридора, чтобы каждый заключенный, пока его ведут, мог видеть пыточные машины и предметы зловещего назначения. Гарриетта до сих пор продирало, когда он их видел. Виззард шел равнодушно. Возле ближайшей камерой скинул цверга как мешок с зерном, зажег по обе стороны камеры по факелу.
— Не кусайся, пока я буду тебя развязывать, — предупреди л он, — Иначе останешься без зубов, понял?
Цверг промолчал.
Виззард достал новый нож, позаимствованный из повозки незадачливого торговца, и полоснул по путам.
Цверг заворочался, освобождаясь. Помассировал челюсть, пары зубов у него теперь и так недоставало.
Гарриетт задвинул решетку и щелкнул замком.
