взяла ее, повертела в руке и зашвырнула подальше.
Когда Ольга явилась на место убийства, труп Фатимы уже унесли. Бассейн был огорожен. На шезлонгах сидели люди: Святослав, новый охранник Олег и двое полицейских. Один из них знакомый. Он уже бывал тут. Иванов, кажется.
– Как он мог незаметно покинуть охраняемую территорию? – вопрошал он.
– Я же объяснил вам, меня вызывал Святослав Иванович, я вышел из здания КПП, и как раз в мое недолгое отсутствие это и произошло, – отвечал Олег. – От флигеля до калитки – рукой подать.
Оля поняла, что речь идет о Максимилиане. Значит, уже кто-то доложил о нем…
Не это ли главное доказательство вины?
– Вы, господин Глинка, к этому руку не приложили? – Иванов переключил свое внимание на хозяина.
– К чему?
– К побегу вашего тайного гостя.
– Что вы! Сам в шоке от того, что он сбежал. – Святослав даже не пытался казаться убедительным.
Иванов видел это и раздражался все сильнее:
– Вы думаете, это шуточки? Сокрытие важной информации от следствия – преступление. А вы умолчали о том, что во флигеле обитал человек еще тогда, когда был убит ваш садовник, он же кузен.
– Но вы же сами сказали, что он умер своей смертью. Отравился незрелыми ананасами, кажется?
– Если бы следствию была доступна полная информация…
Оля хотела послушать, чем закончится их диалог, но тут ее блуждающий взгляд наткнулся на окно хозяйской спальни. В нем сидела Ника. Ноги ее были свешены на улицу. В руке девушки – бутылка виски. Ника прихлебывала из нее, как будто не алкоголь пила, а обычную воду.
Ольга заспешила в дом. Поднялась на второй этаж и без стука вошла в хозяйскую спальню.
Ника услышала, как распахнулась дверь, обернулась.
– Доброе утро, Оля, – сказала она. Язык у невесты Святослава не заплетался, что удивило, потому что глаза ее были стеклянными.
– Хорошо бы, если так. Здравствуйте. Вы зачем на окно забрались?
– Воздухом дышу.
– А как будто готовитесь прыгать. – Ольга подошла к девушке и крепко взяла ее за руку. – Слезайте.
– Я, может, и ненормальная, но бросаться со второго этажа не стану. Зачем мне сломанные ноги или отбитая селезенка? Захочу самоубиться, сигану с двадцать второго этажа – у меня пентхаус в «Венеции».
– Слезайте, – повторила Оля и отобрала бутылку. В ней оставалось на донышке.
Ника послушалась. Спрыгнула с окна, прошла к кровати. Упала на нее, раскинув руки и ноги.
– Что с вами такое? – спросила Оля, закрыв окно.
– Страдаю, – просто ответила Ника.
– Вам так жаль Фатиму?
Она приподняла голову и посмотрела на собеседницу, прищурив один глаз.
– Жаль. Но страдаю не поэтому.
Проблемы Ники мало волновали Олю, поэтому она не стала пускаться в расспросы, а предложила ей кофе. Но невеста Святослава от него отказалась. Ей хотелось говорить:
– Тебе доводилось любить неподходящего человека? Меня вот угораздило… Я борюсь с собой, но не получается…
Ольге волей-неволей пришлось вступить в диалог:
– Святослав Иванович, конечно, не подарок, но мужчина достойный. Наверняка вам все подружки завидуют.
– Это точно. Только я не о нем.
– Вы уверены в том, что хотите раскрыть свои тайны случайному человеку?
– Я неслучайному открыла… Тому самому… Ну, ты понимаешь?
– Объекту вашей любви.
– Да. Сердце из груди вырвала и протянула… Живое, бьющееся, горячее… Любящее. Бери, твое. Не оценил.
– Это очень грустно. Но у вас все равно остается Святослав. Не упустите его, – посоветовала Оля. – Зависть подруг раны не залечит, но прольет на них немного бальзама.
Ника перевернулась на живот, свесилась с кровати и… исторгла из своего желудка рвоту. Отплевавшись и откашлявшись, она выдохнула:
– Он убийца, Оля.
