невозможно. Но я сам был чуть сумасшедшим тогда…
– Короче, – устал от «ваты» Борис.
– Он сказал, что в теплице зарыто мое сердце.
– Сердце? – переспросил он.
– Именно так.
– Что за хрень?
– Вот для того, чтобы узнать, что это за хрень, я и пошел в теплицу. Это было вчера вечером. Я обул любимые сапоги Павлика, попробовал ради интереса ананас, затем взял лопату и стал ковырять землю. Но когда первый из кустов свалился, я понял, что творю какую-то глупость. Павлик сочинил странную сказку, а я в нее поверил, пусть и на короткое время. И кто после этого дурачок? Я ушел из теплицы. Но лопату взял с собой.
– Зачем?
– Хотел вырыть несколько луковиц цветка под названием «нарцисс». И посадить их под окнами. Но пошел дождь, и я решил, что сделаю это завтра.
– И ты вернулся к себе?
– Не сразу, но да. Лег спать и был разбужен Святославом. Он сообщил мне о гибели Фатимы.
– И посоветовал бежать?
– Я даже сказал бы, заставил. Он думает, это я убийца. А я не могу доказать обратное. Тем более я проснулся с бурыми пятнами на руках.
– Как они появились?
– В теплице я опрокинул бутыль с каким-то удобрением. Оно тягучее, липкое. Вроде смыл, но не до конца, наверное. А оно еще и кожу красит. Смотрите! – Макс продемонстрировал правую кисть, на которой проступали коричневатые пятна. Как будто йод на нее пролили. – Сейчас посветлели, а до этого прямо бурыми были.
– Все равно на кровь не похоже.
– В темноте – было. Брат не включал света, чтобы не привлечь внимания охранника.
Максимилиан бросил взгляд в окно и воскликнул:
– Эй, мы едем не туда!
– Да, Боря, – согласился с ним Мстислав. – Не туда.
– Правильно мы едем, – процедил Хренов.
– Я верю мальчику.
– А я не особо…
– Просто ты не хочешь отказываться от версии, которая тебе нравится.
– И с ней все согласились, в том числе ты.
– Тогда я еще не видел глаз уже немаленького Маленького Будды.
– Ты субъективен.
– Пожалуйста, останови машину. Просто останови…
Хренов съехал на обочину и заглушил мотор.
– И что дальше? – спросил он у Боярова.
– Пока не знаю. Давай подумаем?
– Вы меня пугаете, – пробормотал Макс. – В чем дело?
– Даже не знаю, как и объяснить, – проскрипел Мстислав. – Но как-то надо… Борис, с чего начать?
– Меня не спрашивай. Я пока молчал бы в тряпочку.
– Это нечестно по отношению к мальчику… – произнес Бояров и, услышав пиликанье своего сотового, достал его и поднес к уху. – Слушаю тебя, сын.
Пока Бояров беседовал с Андреем, Борис рассматривал Масю, буравя его отражение в салонном зеркале. Выглядит безобидно, тут не поспоришь. И располагающе. Но если бы у всех преступников на лицах проступала печать порока, ловить их было бы легче.
– Ребятки, у меня новость для вас, – проговорил Мстислав, закончив разговор. – Мой сын отыскал сердце Максимилиана.
– Чего-чего? – Борис обернулся и посмотрел на Боярова как на умалишенного.
– Он нашел в теплице дипломат. Под тем кустом, который Мася повалил. Нужно было глубже копать…
– И в нем сердце?
– В нем – деньги. Три миллиона долларов.
– Те самые?
– Похоже на то. И, кажется, я теперь все понял. – Он повернулся к Максимилиану. – Сынок, ты уверен в том, что никого не убивал?
