Соколовский и Аверьянов подбежали к Пряникову, с восхищением глядя на поверженного противника.
– Вы кто? – В снегу ворочался молодой мужчина, держась рукой за клюку на своем горле. – Я ничего не делал, просто гулял, а этот на меня набросился!
– Это тоже не твое? – Соколовский поднял шприц.
– Первый раз вижу, – стал настаивать мужчина.
– Давайте его в отдел, там разберемся, – приказал Пряников.
– Андрей Васильевич, у нас не так много времени. – Соколовский посмотрел на наручные часы. – Они начнут волноваться, если он не позвонит.
И тут все услышали хрипы. Убийца задыхался, царапал пальцами свое горло и закатывал глаза. Пряников от неожиданности убрал с его горла клюку.
– Врача, прошу вас, – начал хрипеть убийца.
– Звони заказчикам и докладывай, что дело сделано, – велел Соколовский, присаживаясь рядом с мужчиной на корточки.
– Каким заказчикам? Отпустите меня, – простонал мужчина и сделал вид, что потерял сознание.
– Может, он и правда?.. – засомневался Аверьянов.
– Так мы ему сейчас поможем. Укол сделаем. Вот и шприц есть. – Соколовский отвернул шарф на шее мужчины. Тот сразу «пришел в себя» и встрепенулся:
– Не надо! Не надо укол!
– О, и приступ прошел? Или все-таки кольнем для уверенности?
– Не надо… я все скажу!
– Вот это другой разговор. – Жека схватил мужчину за воротник, поднял со снега и бросил на лавку. – Других клиенток тоже ты на тот свет отправлял?
– Я только уколы делал, – уныло ответил мужчина. – Им жить-то оставалось, божьим одуванчикам…
– Заказчики – Кислицын и Винокуров?
– Я фамилий не спрашивал, я только звонил, ну и получал от них деньги и это… шприцы.
– В лицо опознаешь? Указать сможешь? – поигрывая шприцем перед лицом мужчины, спросил Соколовский. Он улыбнулся, видя, как убийца с готовностью кивает. – Звони и говори, что все сделал как надо. И только вякни что-нибудь лишнее… астматик хренов.
Мужчина понуро опустил голову и полез в карман за телефоном.
Несколько раз щелкнул замок, и в темную квартиру вошли двое, шаря по стенам лучами фонариков. Дверь закрылась тихо, без единого звука.
– Слушай, как бы не пришлось лишние ходки делать, – озабоченно сказал Винокуров. – Тут барахла вагон.
– Возьмем только самое ценное и мотаем отсюда, – ответил Кислицын. – Что-то мне не нравится эта квартира.
– Нет уж. Я лучше лишний раз до тачки схожу.
– Как знаешь. – Кислицын положил фонарик на край стола и взял в руки вазу.
– Да, не доехал мужик до Сочи, на теплые моря, – с притворным вздохом сказал Винокуров, снимая со стены картину.
Договорить он не успел, потому что в лоб ему уперлось холодное дуло пистолета. В комнате загорелся яркий свет, слепя глаза, привыкшие к темноте. Еще два пистолета были нацелены на преступников.
– Руки вверх, – покачивая пистолетом, сказал «хозяин квартиры».
Открытка из Черногории лежала на приборной доске и не давала покоя Соколовскому. Он пытался списать это на общее нервное напряжение, но что-то внутри подсказывало: его близкие в опасности. Стас не остановится. Игорь взял телефон и набрал номер Королева:
– Даня? Привет.
– Мажор? – удивился Королев. – Чего надо?
– Просьба у меня к тебе. Пожалуйста, будь рядом с Викой.
– В смысле? – При упоминании о Вике голос у Королева стал угрожающим и угрюмым одновременно.
– Я не могу сейчас тебе все объяснить, но это очень важно. Будь с ней – когда только можешь. Ну и лечи нос.
– Да пошел…
Соколовский не стал дослушивать, куда его послал Королев. Сейчас его ждало приятное дело, и портить настроение «терками» с Даней не хотелось. Рядом на сиденье лежали завернутые иконы Серафимы Анатольевны Юрасовой – бабушки Полины.
– Это уже входит в привычку, – сказал Соколовский. – Темные дела, и встречаемся мы с вами в последнее время только темной ночью.
– Почему темные? – пожал плечами Константин и посмотрел вдоль ярко освещенной ночной улицы на поток машин. На лице его не отразилось никаких эмоций. – В Москве не бывает темных ночей. Столько огней – небольшую страну снабдить электроэнергией можно. Вот вам папка, там бумаги. Я все
