Встав на фоне испорченного полотна так, чтобы пятна краски были хорошо видны, он кивнул, что можно начинать. Девушка поднесла Соколовскому микрофон, оператор, держа на плече камеру, начал снимать.
– Что вы можете сказать по поводу акта вопиющего вандализма, – начала интервью журналистка, – который произошел сегодня на выставке работ госпожи Крыловой?
– Очевидно, что госпожа Крылова многих бесит, – откровенно заявил Соколовский.
– И какие версии есть у следствия?
– Например, что выставку можно было обставить с меньшим пафосом, – с самым серьезным видом пояснил Соколовский.
– И какие действия собирается предпринять следствие, чтобы найти вандала?
– Следствие собирается для начала как следует нажраться, – заявил Соколовский и прямо перед камерой осушил до дна свой бокал с шампанским.
Вика замахала Соколовскому рукой, чтобы немедленно прекратил валять дурака, ведь эти материалы могут попасть в какую-нибудь передачу. Журналистка попыталась отобрать у Игоря микрофон, но он продолжал сопротивляться и снова поднес его ко рту.
– А картины, на удивление, не плохи.
И тут над всеми навис мрачный Королев. Предъявив журналистке свое удостоверение, он потребовал:
– Отснятые на выставке видеоматериалы, на электронном носителе, быстро.
Все в отделе с утра спокойно смотрели отснятые оператором кадры, только Жека все время сдерживался, чтобы не прыснуть в кулак.
– И не холодно ему… без штанов? – пытался острить Аверьянов.
– Что с отпечатками? – строго спросила Родионова, показывая, что не склонна сегодня шутить.
– В базе данных таких нет, – ответил Королев.
– А видео с камер наблюдения взяли?
– Я просмотрел. Он везде к камерам… так скажем, спиной. Это вот – лучшее, что у нас есть.
Королев кивнул на стоп-кадр на мониторе. Соколовский попросил еще раз перемотать несколько мест и сделал свой вывод:
– Так он что, знал, где стоят камеры?
– Так, все. – Вика указала авторучкой на Королева: – Даня, ты пообщайся с охраной. Я выясню, кто организаторы выставки. Может, это связано с ними. Игорь, ты едешь к Крыловой, расспросишь, какие у нее версии.
– У нас не самое теплое знакомство, – скривился Соколовский.
– Это я поняла. Работе не помешает. Жека, изучи видеоматериалы. Может, мы что-то упустили.
Когда все вышли из кабинета, Жека с унылым видом отодвинул клавиатуру, погасил экран монитора и достал из выдвижного ящика стола брачный контракт.
Пробка на дороге возникла неожиданно, и пришлось сначала снизить скорость, а потом вообще плестись со скоростью пешехода. Соколовский огляделся на улице и понял, что объехать этот участок ему тоже не удастся. Снова под руку попался телефон на сиденье. Помедлив, Соколовский нашел в адресной книге «Катя» и нажал вызов.
Катя сидела с эскизами нового квеста и, когда зазвонил телефон, сразу схватила его. Посмотрев на номер абонента, девушка помедлила и нажала отбой. Потом снова взяла его в руку и набрала текст эсэмэски: «Не могу говорить. У меня встреча».
Крылова была строгой и печальной. Сегодня все картины были уже сняты и составлены в одном углу. Несколько уцелевших, испорченных незначительно, стояли отдельно. Соколовский шел рядом с ней, неторопливо рассматривая следы вчерашнего безумства неизвестного человека.
– Валентина Владимировна… – начал было он, но художница поправила:
– Можно просто Валентина.
– Как думаете, кто хотел бы уничтожить ваши картины?
– У меня много врагов, – с той же печалью в голосе ответила Крылова.
– Да, вы многих бесите, – заявил Соколовский и тут же уточнил: – Не я придумал – это я слышал по телевизору.
– Нет ничего отвратительнее зависти.
– Согласен. И все-таки кому могло понадобиться так вас унизить – при большом скоплении гостей и прессы?
– Мой муж? – предположила художница.
– Я немного знаю об Иннокентии – для него это как-то… мелко. Вам не кажется?
– Других подозреваемых у меня нет, – покачала головой Крылова. – Кеша не может простить мне успеха. Именно после его предательства и развода я серьезно взялась за кисть.
Соколовский остановился перед испорченной краской картиной, изображавшей девушку с птицами, вылетавшими из головы.
