прореха на прорехе, и… никого. Ни единой души! Позвал деда:
— Эй, Беловод!
Тишина. Собрался выйти, а двери на прежнем месте нет. Ее вообще нет. Шагнул к центру помещения и всем телом ухнул вниз. Упал в воду, всем телом, вместе с головой окунулся в холодную купель. Вынырнул, отфыркался, отплевался. В запале матерился на чем свет стоит. Костерил деда, новую родину, хвостом зацепил Горбыля со товарищи. Выдохшись стал думать. На ощупь определил, что попал в колодец, попытался выбраться. Куда там! Долго колбасился, как та лягуха в молоке, оскальзывался, очередной раз уходил в воду по самую маковку, устал и замерз как цуцык. По тому, что чернота уползла, сменилась полутеменью, высоко вверху образовалось светлое пятно, понял, наступило утро.
Белояр его и нашел. Сверху послышался до боли знакомый голос.
— Какой черт тебя туда занес?
Конец веревки мягко ударил по голове, заставил ухватиться за него обеими руками, и замерзшего, вымотанного Лихого подняли на поверхность. Действительно утро, солнышко светит, зелено. О! Вон домина стоит, вся трухлявая. Как же это он в колодец загремел.
— Д-д-д-д!
— Да ты погодь!
Старик содрал с Егора рубаху. Старческой рукой принялся растирать захолодевшее тело. Слегка согревшись Лихой выдал непонятную деду фразу:
— Насморк обеспечен.
Оба сидели у костра, пили горячее варево. Между делом Лиходеев рассказал о ночном приключении.
— Это нас за чертову свадьбу наказать хотели. Я тебя утром звал, да не докричался, по следам только и нашел. Плохое место сие. Так оно как должно, перекресток недалеко. Поснедаем и двигать будем.
— Ну уж не-ет! Так меня давно не опускали. Пока не отомщу, не забуду!
— Ты кому мстить собрался, черту? Богов славь, а черта не гневи, целее будешь.
— Угу. Да ты не заморачивайся, Беловод. Сам справлюсь.
— Э-хе-хе! С этим справишся, ежели знать, как. Кажись он к питейным бесам отношение имеет, к пьянке охоч, а к колодцу он к ночи сам наведается. Что делать удумал?…
Самое интересное, что с темой чертей Лиходеев сталкивался в той, прошлой жизни. Как не парадоксально, но пришлось серьезно проштудировать ряд ненаучных источников. Виной всему работа. Постоянное участие военных в различного рода конфликтах не всем шло на пользу, иные после командировок становились адреналинщиками, единицы — наркоманами, чего греха таить, было. Часть людей подсаживалась на алкоголь. Самые «толстокожие», воспринимали перепетии войн как обычное состояние человека. Вот тогда-то он и призадумался, как бороться с причудами подчиненных бойцов. Вопрос, почему все так? По-первых казался простым. Искать истину в вине на Руси издревле считалось не столь уж бессмысленным занятием. Залить все невзгоды и страхи алкоголем — ввести себя в особое состояние. Именно в такие моменты людей охватывает чувство всезнания, подобие религиозного озарения, даже чувство блаженства. Начинает затягивать. Вот тут-то на свет божий появляются черти. Но это с точки зрения оккультных наук. Так как на грубом энергетическом уровне, черти разряда алкогольных паразитов, существующих за счет пьяниц. Эти затейники необычайно изобретательны, способны материализовываться в любые формы — от закадычного друга, до внутреннего голоса подсказывающего решение той или иной проблемы. Со стороны до смешного доходило, но близким только посочувствовать можно. Вон тот же Михалыч, старый перец, полковник в отставке. Девяносто три года деду, Великую Отечественную захватил, в Африке, во Вьетнаме поработал, Кубинский спецназ на крыло ставил. Водка сгубила. Он в силу принятого на грудь алкоголя, регулярно наблюдал чертей в виде амеровской диверсионной группы, целью которой было перерубить трос лифта в его подъезде, чтобы не допустить его, то есть Михалыча, походы в магазин за водкой. В состоянии опьянения крепкий старик набрасывался на выходящих из лифта, пеленал «языка» и добросовесно звонил на «02»…
Ближе к вечеру Беловод схоронился в кустах у поляны с избой-переростком, Егор зашел внутрь. Темень, но постепенно глаза пообыклись к ней. Осмотрелся. Лавку переставил, примерившись забрался под нее. Дубину, заблаговременно выломанную и опробованную, пристроил под руку. Затихнув в своей засаде, стал ожидать развития событий. Время шло медленно, в «хижине» явно стемнело. Снаружи послышались голоса и приближение шагов. Чуть скрипнув открылась дверь.
— …ди ж ты, убег! А ведь думал в холодной воде околеет!
Две тени подошли к столу. Сиплый, очень громкий голос с примесью зловещих и устрашающих звуков, поддержал товарища.
— А и не говори, сват! Хитры нонича людишки. То ли греки были. Их напои вином, прильни к уху, нашепчи, глядишь и он твой. Бери душу, пользуйся.
Каким бы Лиходеев ни был отчаянным человеком, почувствовал, что по всему телу пошли мурашки.
— Да-а! Славяне! Двести годов минуло, а они до сих пор понять не могут к какому богу прислониться, византийскому молиться или родных славить. Оттого и такая неразбериха. Не знаешь чего от них ждать.
