Недобро глянул на дядькиных воев, сделал внушение:
— И куда вы смотрели? Меня так и зарезать могли, и кошель спереть! Ну!
— Дак…
— Все боярину обскажу, как вы его племяша бережете! Паскудство! Пойдем, чую весь фарт испортил.
За прилавком с тканями завозился пришедший в себя потерпевший, но Велинег уже выкинул случившееся из головы. Все-таки пришлось оглянуться. Вставший из-за прилавка давешний оппонент помотал головой, напомнив собаку отряхивавшуюся от воды. Рядом мельтешил купец, хозяин лотков, возмущенно курлыкая что-то на своем непонятном языке.
— Бу-уру-у! Знатно приложил. Ну да ничего, как говорится, один раз, не пидарас. Эй, малый, ты куда? Разговор не окончен!
Рукой оттолкнувшись от прилавка, хлопец перескочил в проход. Ну и рожа! Лицо заплыло фиолетовым фингалом, походило скорей на свинячью морду, даже прохожие отшатнулись. Упырь наверное краше будет, прости господи! Теперь-то охранители не сплоховали. Расталкивая народ, ринулись на курянина, а тот дурачина стоит на месте. Сейчас порвут как два секача неудачливого охотника.
Улыбка истаяла с лица Велинега. Курянин мало того, что не сбежал, так еще и непонятно как поизголялся с людьми боярина. Грузчики на пристанях так развлекались с тяжелыми мешками при разгрузке судов у нерадивых, жадных купцов. Уронив воев на землю, парняга прямо по их телам прошел к побелевшему лицом ростовскому бояричу. Не вступая в словоблудие, кулачищем ткнул Велинега в холеное личико, словно лошадь копытом приложилась. Белый свет померк, утихомирились звуки, успокоение нагрянуло сразу и может быть навсегда.
…Велинег приходил в себя медленно, иногда снова выпадая из реальности. Болело лицо, мутило и кружилась голова, почему-то ныла правая рука. Очнувшись в очередной раз, осознал, что лежит на лавке в отведенной для него комнате. Чернавка вытиравшая влажной тряпкой с пряным настоем его лоб и шею, заметив это, радостно вскрикнула и убежала. В комнату ввалилась грузная фигура дядьки. Боярин Елага сидя подле болезного племяша, долго и нудно выговаривал ему, пенял на неумелость и неумение себя вести со смердом. Обвинял того в коварстве и бесчестном нападении, а служилых людей курского князя в нерасторопности и отлыниванию от своих обязанностей как дознатчиков.
— Ничего-о, за все мне заплатят. Скоро заплатят! Ты племяш оклемывайся шустрей впереди дело нас ждет. Надоел этот град. В Ростов вернемся, перед девками гоголем ходить будешь, я обещаю!
И ведь будет. Дядька знает что говорит. Сон снова увел его в дальние дали, теперь уже просто сон.
А вот Егор с рынка сбежал только после того, как рассчитался с обидчиком При всем, при том, успел кинуть монету нацмену и прихватить приглянувшуюся шаль. Ввинтился в толпу и словно растворился в ней. Кураж прошел, смог даже добродушно пошутить над курьезной ситуацией. До подворья Желаны добрался без происшествий, а ведунью нашел на грядках за избой.
Увидав постояльца, девка от необычности внешнего вида парня уселась на попу прямиком в грядку. Прижав кулак к губам, округлила глаза. Нет, не от испуга, от смеха давилась. Было на что посмотреть. Красавец! Вымолвила:
— Ой, лихо ты мое! Где ж тебя носило? Кто так постарался? Или в чертогах княжеских так встречают юнаков пришлых?
Лиходеев, словно мальчишка, потупился. Тем самым вызвал еще больше смеха у девицы. Лицо его вновь преобразилось от этого, но уже в перезревшую тыкву.
— А— ха-ха! Ой не могу!
Из-за пазухи достал шаль, протянул сидевшей на пятой точке девушке.
— Тебе!, — Попытался объясниться. — На базар заходил. Вот там и…
— Поня-атно.
Приняв подношение, встала на ноги. Как и всякая нормальная женщина, набросила подарок на шею, любуясь, провела рукой по рисунку изделия мастеров, умиленно улыбнулась. Вопросительно глянула на Лихого, будто спрашивая: «Ну, как мне, идет?».
Лихой выставил перед собой кулак с поднятым вверх большим пальцем, выдохнул:
— Во-о!
— Ой!, — Спохватилась, приходя в привычное состояние. — Идем в хату, лечить буду, горе ты мое.
— Я за скарбом пришел.
— Уже догадалась.
Ранним утром Лиходеев был в княжем детинце. Вселился в крохотную коморку в задних коридорах первого этажа, обиталище челяди. Хоть и отдельно от других, а все ж, как ни крути, проходной двор. Кладовка, ни как иначе, окна-то нет. Дверь на замок не запрешь, по причине отсутствия оного. Зачем дворовым замки, у них и барахла-то мало. Да и не вольные они, в отличии от Лихого, холопы. Разложив шмотье. Вздохнув, подавив позывы сарказма, упрятал, если так можно сказать, оружие под топчан с матрасом из соломы, при себе оставив лишь нож, приступил к исполнению своих новых обязанностей. Как там у Кожевникова в «Щите и мече»: «Только вживаться. Чтобы ни было — вживаться». Теперь точно уже никогда не будет подполковника Лиходеева и нужно постараться, чтобы случился боярин Лихой, именем Егор!…
Прошло четыре дня с тех пор, как в замке появился молодой парень, волею случая и кого-то из ближников князя, приданный в свиту невесты. У
