— Ты кто?
— Не узнал? Хозяин я здешний. Людины по разному называют: вольный, ляд, лесовик, шатун, дикинький мужичок, цмок, царек с золотыми рожками. Хм! Где они рожки-то золотые увидали, право не знаю. Иные лесовым царьком величают, господарем над лесом.
— Леша-ак!, — Воскликнули разом Богдан со Смеяном.
— Во-во! Правильно. А то уж я думал…
Мужик подошел ближе, вперился взглядом в глаза Лиходееву, признав в нем старшего. Пояснил поконкретней:
— Сей ветряк, прибежище нечистой силы. Здесь тринадцать чертей трудятся неустанно, людские косточки перемалывая.
Лихой осклабился. Оно конечно может этот мужик и верховенствует в лесу, но преврать мастак. Ну откуда столько костей, да еще людских, набрать можно? Задал наводящий вопрос на эту тему.
— Так ведь на все реальности вселенной, а их поверь бесконечное множество, ад византийский только один. Вот когда грешники свой срок «отматывают», людской материал из чистилища распихивают по разным инстанциям, а кости на мельницы отправляют.
— Что ж лопасти на месте стоят, не крутятся?, — Уже по другому, как бы оценивающе, смотрел Лихой на светящееся огнем строение. Удивляться чему либо в этом мире пора настала прекращать.
Лешему нравился адекватный смертный. Действительно лидер, хоть и молод совсем. Остальной-то народишко испуган. Вон как в мечи вцепились, аж кожа на косточках рук побелела. Обычное дело, боятся.
— Так известно, почему, — ответил нежить, ватажку людин. — Ровно в полночь запустят. Завертится, дай срок! Аж до третьих петухов пляски да игрища нечисть устроит. Житья от них ни нам, ни людям не стало. Такое соседство и лесу плохо.
— Так пока белый день стоит, подойди да сожги!?
— Ага. Умный! Люди лысой горы боятся, а нас, нежить, обережная черта через себя не пущает.
— Что ж, так и будешь терпеть такое соседство, хозяин?, — хмыкнул Егор.
— А ты помоги.
— Как?
— Придумай. Ты же умный.
— Эх! Самому б кто помог.
— А в чем надобность?
— В Чернигов торопимся. Опаздываем. Княжну выручать нужно.
Если бы можно было услышать мысли, то от скрипа лешаковых извилин проснулся бы весь лес. Лиходеева изыскания нежити не цепляло, у него своя дорога и кроме него ее пройти некому. Народ же окуклившись от присутствия лешего, наблюдал за действиями своего атамана. Лешак придя к какому- то выводу, озвучил свои умозаключения:
— Могу быстро перебросить вас верст на двести к стольному граду, дальше урочища другого хозяина, не моя земля.
Лихой напрягся. Двести по местным меркам расстояние приличное, его еще пройти нужно. Соглашаться. Непременно соглашаться!
— Двести, говоришь?
— Не далее.
— А как?
— Лесавок напрягу. Закрутят каруселью, и порывом ветра унесут вас в нужную сторону.
— Так-так!
Только Лихой хотел соглашаться на сделку, когда позади кто-то подергал за рукав. Рассудительный Вторуша зашептал в ухо:
— Обманет, боярич. Скольких людин по лесам морочит, не счесть. И тебя обманет. Ежели по другому нельзя, хай именем Велеса клятву принесет.
Леший не подвел, поклялся. Видно здорово припекло соседство с нечистым. Лиходеев не собирался впутывать в аферу всю свою братию. Визуально изучал чертово пристанище. Между тем, почти стемнело совсем. Моросящий дождик и ветер ущухли, мерзопакастная сырость осталась. Оглянулся на местного красавца, спросил:
— Пока меня не будет, моих орлов приюти, обогрей…
— Ага, и накорми. — продолжил мысль лесной господарь.
— Нет, поесть они и сами сгоношат.
— Договорились.
С ветви березы, будто в подтверждение договора, раскатисто подала голос ворона, слетев, уселась на плечо лешаку.
— Ну, чего тебе, карга старая?
Та словно отвечая, снова подала голос:
