— Ка-а-а-г-г!
— Ага, на мельнице первый игрец появился. К полуночи все тринадцать собирутся.
— Почему игрец?
— А они в карты горазды играть. Вот одно из прозвищ и назвал.
— Так-так! А на что играют? Ставки какие?
— Ну уж не на интерес. В ход монета идет, желание, на душу играют.
— Денег у меня точно нет. Выходит, что кроме души на кон и поставить-то нечего. Ничего мне бы только войти туда, а там разбирусь, что к чему. Даст бог не пропаду.
Прислушивавшийся к разговору Богдан отвязал от пояса кошель, подойдя протянул Егору.
— Держи. Это батька на крайний случай дал. Там не много, но золотишко. Пригодится.
— Вот это дело.
Лесной господарь подмигнул Лихому.
— Ну и я тебя не с кондачка посылаю. Сейчас…
Растворился прямо на глазах, будто и не было никогда, не стоял, не разговаривал. Народ заволновался. Только наладились взаимоотношения и вот, опять непонятки. Материализовался. Протянул Лихому ладонь, на ней стопкой дубовые листья лежат. Сказал:
— Вот, от меня. Тридцать шесть листов. Ежели совсем припрет, постарайся поменять колоду на это. Только помни, что если после такой игры жив останешься, игральные карты в руки брать тебе заказано. Судьбу проиграешь.
— Ну, как говорится и на том спасибо. Теперь уходите, легализоваться буду, так что вы мне здесь только помеха.
Как только пропеллер на мельнице сделал первый оборот и у нечистых началась работа, у двери чертового пристанища появился всадник на лошади. В открывшийся дверной проем выглянули сразу три свинорылые хари с рогами на лбах, подсвечивая светильником, с интересом наблюдали за манипуляциями ненормального смертного, самостоятельно пытавшегося залезть в дерьмо. Тот в свою очередь, невозмутимо привязывал к щелястой колоде лошадиный повод. Упиравшаяся скотина, кося глазом на нечистую силу, упорно пыталась вырваться и сбежать. Изнутри строения раздался громкий начальственный голос, заставивший наблюдавшую нечисть поежиться:
— Вы, что там, уснули? А ну за работу!
— Так тут, это…!
— Кого там еще черти принесли?
Самый мелкий, скорей всего и самый говнистый в коллективе, ощерившись проблеял отповедь внутрь мельницы:
— Сам посмотри, — и тихо добавил. — Злыдень!
На пороге, напротив освободившегося Лихого, материализовался хозяин начальственного голоса. Умудренный жизнью седой черт, в самом расцвете сил, ростом под два метра и весом все полтора центнера. Сначала опешил, потом придя в норму, разулыбался нежданному гостю. Поприветствовал:
— Заходи, гостенек! Только тебя нам и не хватало! С чем пришел? Может какую помощь оказать? Так ты говори не стесняйся!
Яростно зыркнул на своих.
— Кыш, мелкие! Быстро на стол собрать, гость у нас!
Уже сидя за столом напротив Егора, сложив руки как первоклашка за партой, можно сказать с любовью вглядывался а глаза пришлому смертному. Лихой неторопливо вел свою партию общения с лукавым:
— Издалека я. Непогода да ночь застала. Места глухие, вот и заглянул на огонек, пристанища попросить. Пустишь ли переночевать?
— Э-хэ-хэ! Грехи ваши тяжкие! Пустить-то пущу, только ночевать не придется. У нас в сю пору самая работа и есть. А ежели ты к нам попал, выбирай сам чем развлекать будешь?
— А какая альтернатива?
На столе появился глиняный горшок с узким горлом.Совсем нехитрая закусь усыпала столешницу: луковые головки, шмат сала и хлеб. Лихой взглядом окинул обстановку. Прикольно! Рядом с инструментарием мельника, на грязном заляпанном полу соседствовал совсем не первобытный самогонный аппарат, причем в рабочем состоянии, производивший жидкость, явно по запаху до боли знакомую. Самогон! Заинтересовано черт оценил посетителя.
— Что, знакомая вещь?
— Ага, по прошлой жизни пользоваться приходилось.
— То-то я смотрю, ты какой-то неправильный смертный. Так вот, насчет альтернативы, у нас все просто. Либо ты вкалуешь до рассвета, поверь работы хватит. Либо мы тут с тобой на пару квасим, а остальные работают. Ну и наконец, игра в карты в «Дурака», еще одно решение вопроса. Только заметь без ставок здесь не играют. Альтруистов среди нас нет.
Лиходеев сделал кислую мину на лице. Вроде бы как задумавшись, выдавил из себя:
— Вот это я встря-ял!
