— Что скажешь?, — глядя на все великолепие пейзажа, спросил Егор.
— Хитро придумано. — Вторуша остановившись и подняв голову рассматривал местность.
— Конкретно?
— Сам посуди, на лошадях к детинцу незамеченными не подойдем, а назад тем более не выйдем.
— Во-от, еще пять сольдо в копилку Карабаса! А ты спрашивал о золотаре! Ладно, идем, времени все меньше.
Скальная порода проявила себя холмом еще на подходе к замковым стенам. На вершине этого холмика, обнаружилась небольшая полянка, на которой словно прыщ на коже, громоздилось строение, предположительно внешняя сторожка. Ну не дом же лесника?! Лихой уцепившись за рукав рубахи, увлек ростовчанина прочь с грунтовки в лесомассив. На лавке под самой стеной, скучали два стража, разомлевших на солнышке, нагревшем железные шеломы на их головах. Вместо воинского доспеха, оба блюстителя порядка были одеты в подобие жилетов поверх подкладов, сшитых из грубо выделанной кожи, с нашитыми на груди железными пластинами. Широкие шаровары заправлены в черевы. Мужики дородные, оба в возрасте, лица обросшие густыми бородами и усами с проседью. Лиходеев хмыкнул. Если бы этим двоим сменить прикид, запросто можно выставлять под двери богатых гостиниц и ресторанов.
— Возвращаемся. — Принял решение на отход. — Ты иди, я догоню.
Когда Вторуша отдалился, мысленно позвал своего «напарника».
Эй! Ты где там?
«Где же мне быть? Здесь».
Это хорошо. Дело у меня к тебе. Тебя кстати, зовут-то как?
«Х-ха! Сподобился. Лукой Ботиатом кликали».
За что у чертей срок в преисподнюю получил, если не секрет конечно?
«Какой там секрет. Финансовые аферы подкосили. Ох, скольких я разорил, вспомнить страшно. Потом бац! Сердечный приступ и как ты говоришь, пишите письма. От Петровых ворот завернули прямиком в преисподнюю, там даже не телились, приставили…, ну ты знаешь к кому. Воспитатели, мать их так! Так чего ты хочешь?».
Ты же у меня Лука, дух бестелесный. Так?
«Ну, так».
Вот и сползай во-он в ту богодельню, — указал глазами на ласточкино гнездо замка на утесе. — Узнай, там ли она? Что с ней? Может еще что вызнаешь?
« Вот уже и существовать интересно стало. Сделаю».
До гостиницы они со Вторушей добрались уже верхами, а сойдя с лошадей попали в руки обслуживающего персонала, в лице неряшливого юнца, на ходу оправляющего, запачканную чем-то съестным рубаху.
— Ночевать у нас желаете?
Егор при виде официанта-метродотеля в одном лице, скривил губы, но Вторуша со Смеяном на такую мелочь не заморачивались.
— Ночевать у нас желаете? Милости просим.
— На одну ночь остановимся. — Согласился Вторуша, исполняя роль основного в приезжей троице. — Распорядись, чтоб лошадей обиходили и покормили.
Юнец открыл дверь, пропуская посетителя вперед. Внутри было опрятно. Столы чистые, выскобленные, пол подметен, ставни на окнах открыты, в них поступал прохладный воздух со двора. Под притолокой торчали ветки полыни и можжевельника.
За спиной послышалось сопение:
— Светелки наверху.
Парень показал рукой на ведущую на второй этаж лестницу.
— Ну что ж, добро! Пусть поесть сгоношат и в комнату принесут.
Вторуша полез в кошель, отсчитал три новгородки и сунул в руку парня, спросил:
— Достаточно?
Тот молча кивнул.
Сполоснувшись с дороги, дождались обеда и остальных членов экипажа. После дороги еда показалась необычайно вкусной. Выстоявшийся квас бодрил. Помимо своих, за обедом присутствовал посторонний, пришедший с Лисом. Седенький благообразный старичок, совсем не богатырской наружности, Лиходееву понравился сразу. С таким типом людей общий язык найти всегда можно. Набив утробушку, Егор, чтоб не мешать отдыху товарищей, уединился с дедом, долго о чем-то выспрашивал его, потом пожал руку и расплатился Богдановым кошелем. Старик с благодарностью принял подношение и простившись вышел. А там и Лука образовался с хорошими вестями.
Горевшие глаза юного начальника, говорили о многом. То, что не будет ни сна, ни покоя, Вторуша понял сразу. Знает! Изучил его характер и
