— Потом, что?
— Потом уходить будем, тем же путем, которым пришли.
— Добро.
— Ты только отсюда ни шагу. Уйдешь без нас, только если заметят.
Обряженный в женское платье, из подвала сунулся, прошмыгнул в проем стены.
«Нам на верх!»
А то не ясно!
Поднялся по ступеням наверх.
«К прислуге тулись!»
Пристроился к стайке теток, прошел внутрь построек. Оторвавшись от них, по подсказанной дедом-золотарем и Лукой дороге, поднялся на второй этаж. То в одном, то в другом месте натыкался на представителей дворни, воев. В одном месте столкнулся с Торгестом, даном, служившим у курского правителя. Пронесло, видно не до девки было воину, прошел, даже не взглянул. Ну и ему затевать разборку ни к чему. Настанет время, отплатит за службу наймиту.
«Нам сюда!».
Навстречу, из дверного проема центральной башни, появился совсем молоденький, безбородый «павлин» в расшитом прикиде, опоясанный не дешевым оружием, за ним маленькая свита, человек пять окольчуженных воинов, все как один отмечены шрамами на лицах, с сединой в усах и бороде. Достойные противники! Одна-ако! Да, это же его смертельный друг Велинег. Вот оказывается, где встретиться довелось.
«Твой знакомец?».
Уймись, Лука. Знакомец. Век бы его не знать. Крыса подвальная!
Егор шмыгнул в боковой коридор, ускорившись, заскочил в дверь, только здесь почувствовал специфический запах. Уборная! А за дверью шаги. Остановились. Послышался приглушенный говор, но разобрать можно, особенно те речи, что на повышенных тонах ведутся.
— …А я вам приказываю…!
— …боярин шкуру спустит…
— …ну и что? Вы теперь со мной в уборную попретесь? …уд подержать…!
— …боярин…
— …здесь их быть не может, в погосте они! Тем паче, Прозор их скоро захватит.
— …
— …уймись дядька. Пошли все вон! Ждите на дворе!
Шаги разделились, одни приближались, другие отдалялись. Дверь отворилась и ожидавший этого момента Лиходеев, втащил павлина в сортир, прикрыл ладонью ему рот.
— Тише-тише, давно не виделись, дружище!
Глаза Велинега забегали, потом, поняв кто перед ним, они и вовсе повылазили из орбит. По телу прошла дрожь.
— Что ж ты, сука продажная, своего князя подставил? Такие как ты, мразь, жить, а тем более дышать и плодиться не должны.
Клинок засапожного ножа с хрустом, прорывая вышитую ткань на груди, вошел в сердце. Лихой придержал обмякшее тело врага, отпустив одежду, усадил мертвеца на пол рядом с дырой средневекового унитаза. Резким рывком выхватил нож из раны, вытерев клинок куском полы кафтана.
— Так-то оно справедливо будет. — Сказал то ли себе, то ли мертвецу.
Вышел. Продолжил свой поиск.
«Этого нам не обойти!».
Почти у самой цели напоролся на препятствие. Интересный экземпляр перекрыл дорогу. Высокий, ростом повыше Лихого будет. Из-за шлема с полумаской, возраст не определить. Под серым плащом, плечо воина надежно защищено кольчугой, нижняя часть руки до локтя, при помощи шнурков, наручем из твердой кожи. На кистях рук, латные перчатки, тоже кожаные, отделанные металлическими пластинами. Верхнюю часть ног прикрывал подол кольчуги, нижнюю, сапоги цвета кожи, с тупым носком и голенищем чуть ниже колен. Меч пока еще в ножнах, а серые глаза из-под железа смотрят с интересом, определяя степень опасности, исходившей от несовершеннолетней нарушительницы подконтрольной территории. Кто знает? Может перед ним и не юница вовсе, а сам Морок — один из богов Чернобоговой верви, покровитель всякого обмана.
Мама дорогая, как же к тебе подступиться, железный ты наш дровосек? Скорее всего, женская ипостась Лихого, при свете факелов, укрепленных на стенах по всему промежутку коридора, черниговского рыцаря не впечатлила. Глазки строить бесполезно.
— Ты, — растягивая, цедя слова, спросил черниговский витязь, — кем будешь, девица?
А цель была так близка! Ну, что тебе сказать? Чем запудрить мозги? Что делать? Голова просчитывала варианты, глаза сканировали объект, пытаясь найти слабое место. Думай-думай-думай! Нетороплив, но это может быть элементарная обманка. Весь, буквально с головы до ног одет в броню,
