Рука у нее длинная и тяжелая, глаза ясные, чистые. Елизавета Осиповна прошла на кухню и занялась делом. Гиляк принес туда две огромные рыбины.
От судна отошел вельбот. На нем сам шкипер. Шарпер все видел и тоже встревожился. Невельской и Воронин пошли встречать его. На берегу они крепко пожали руку шкипера.
– Зная, что у вас объявлена война, я не посмел без вашего позволения идти в залив и сначала послал помощника засвидетельствовать вам свое уважение. И заодно взять воды в колодце, если вы позволите. Ослаб такелаж, надо все тянуть, очень, очень тяжелый был переход.
– Пожалуйста, мистер Шарпер, входите!
– Боб хотел спросить у этой дамы, где колодец.
– Да, да, все, пожалуйста, – сказал Воронин.
– И жироварка?
– Конечно!
– Рассчитывайте на этот раз задержаться здесь, – сказал Геннадий Иванович, – у меня к вам может быть дело.
– Ах так? Я очень рад буду вам служить.
– И я рад, что вы прибыли.
– Был в этом году кто-нибудь из американцев?
– Эвауэль стоял недолго. Взял воду.
– А Девль?
– Девль не был.
– Так можно топить жир на острове?
– Да, как всегда.
Тем временем из шлюпки выгружали ящики с апельсинами. Шарпер отдал распоряжение белокурому буксировать кита к острову, свозить котлы и ставить жироварню.
Шлюпка осталась брать воду, а вельбот пошел к судну.
Невельской пригласил Шарпера к обеду. Мистер Шарпер заметил траур Екатерины Ивановны. Он прослезился и вытащил платок из кармана. Он вспомнил своих детей. Нет, пора стать более солидным человеком! Ему уже более пятидесяти, есть небольшой капитал. Они живут в хорошем домике, с садом, в чудном городе!
Эмилия-Шарлотта прислала Екатерине Ивановне – Шарпер не стал говорить это – и ее дочери двух индейцев с перьями, тряпочных, но искусно сделанных. Она очень, очень благодарит Екатерину Ивановну за внимание к мужу.
Пригласили к столу.
– Английские китобои в это лето не вошли в Охотское море, чему я очень рад! – снова помянул Шарпер и сморщил в лукавой улыбке свое желтое от загара лицо. – Но на Камчатку направляется английская военная эскадра и в ее составе пароход.
Шарпер продолжал про разные события в Бостоне и Сан-Франциско, когда вошла Елизавета Осиповна.
Мистер Шарпер сразу сник, словно его поймали за ворот. Он поднялся и ссутулился, забормотав приветствие. Бачманова ответила по-английски и заговорила так свободно, что шкипер совсем растерялся. Таких еще он тут не встречал.
– Кто эта дама? – когда Бачманова отвернулась, потихоньку спросил американец Воронина, с которым был в свойских отношениях.
– Супруга капитана Бачманова, помощника нашего губернатора.
– Она англичанка?
Воронин, казалось, не слыхал вопроса.
За обедом Шарпер чувствовал себя неловко. Говорили о пустяках. Шарпер рассказал про разные мелочи личной жизни. Но ему хотелось бы знать о здешних делах.
– Какие новости? – наконец спросил он.
– Здесь – порто-франко! Есть повеление нашего государя. – И Невельской налил Шарперу водки. – За порто-франко!
– Солидно сказано: «порто-франко»! Будем тянуть такелаж. Ясно! Стоит постоять.
– Наш губернатор спустился по реке Амур с войсками на ста судах. Мы занимаем гавани на юге до корейской границы.
– О-о!
– Он будет здесь, и я хотел бы представить ему вас.
– Я был бы рад и счастлив!
– А кто эта свирепая дама? – спросил Шарпер у Невельского, когда дамы ушли. – Она прекрасно говорит по-английски. Она не англичанка?
– Она русская!
