– Оба утонули! – сказал смертельно бледный усатый унтер-офицер.
– Шлюпка обо что-то грохнула – и в щепы…
– Льдина… – говорили матросы.
– Какая льдина – камень.
– Парфентьева шлюпкой убило!
Бошняк смолк, быстро вскинул свой мешок на плечи и пошагал к зимовью. Навстречу ему шли какие-то люди, кажется офицеры.
– Здравствуйте, Николай Константинович, – обратился один из них.
– Здравствуйте, здравствуйте, дяденька! – небрежно ответил Бошняк. – Ха-ха-ха!
– Что случилось?
– Да товарищи мои такие чудаки!
– Вы не узнаете меня? Мы только что прибыли. Я Корсаков Михаил Семенович. Весь штаб Николая Николаевича прибыл. Как Николай Николаевич себя чувствует?
– А-а! – ответил Бошняк, и взор его прояснился и стал серьезным. – Так это вы?
– Мы все его ждем с нетерпением.
– Но какая неприятность!
Кто-то жал руки Бошняку. Он долго не мог опомниться.
– Как жаль, что Геннадий Иванович уехал, – услышал он чей-то голос.
– Невельской разве тоже уехал? – с испугом спросил Бошняк.
– Да, он уехал в Николаевск. А мы – сюда, но не на пароходе «Аргунь», а на шлюпках. Весь штаб Николая Николаевича собрался здесь. А мы только что прибыли. Да вот и Екатерина Ивановна…
Бошняк, увидя Невельскую, кинулся к ней и зарыдал.
– Что с вами, Николай Константинович? – спросила она, обнимая и целуя его.
– Екатерина Ивановна! – воскликнул он. – Только что при высадке погибли Парфентьев и Кир Беломестнов.
– Успокойтесь, Николай Константинович! – властно сказала она.
– Еще шлюпка отходит от судна.
– Это сам генерал! – раздались голоса.
– Он, видимо, все заметил и решил немедленно высадиться.
– Отважно!
– Он на гичке…
Бошняк, кусая губы и щурясь, зорко всматривался в идущую к берегу шлюпку, словно опасался, что и с ней что-то случится. Екатерина Ивановна заметила необычайную пристальность его взгляда.
– Да где Геннадий Иванович, скажите ради Христа? – обратился к ней Бошняк.
– Он три дня как уехал в Николаевск, – ответила Екатерина Ивановна.
– Боже мой, боже мой! Парфентьев погиб, Екатерина Ивановна, и Беломестнов. Что мне теперь делать! Право, я в отчаянии, Екатерина Ивановна, утешьте меня, мозги мои горят, что мне делать?..
Миша Корсаков взял за руку Николая Константиновича.
– Что вы делаете, лейтенант? – тихо, но резко сказал он. – Зачем вы расстраиваете Екатерину Ивановну? Сдержитесь. Как вам не стыдно!
– Что? – растерянно спросил Бошняк, не понимая, отчего с ним так говорят. Он пристально стал вглядываться в красивое лицо молодого полковника.
– Вы забываете, что у нее ребенок умер только что, – тихо сказал Корсаков, несколько оторопев под безумным взглядом Бошняка и отводя его за руку в сторону.
– Как вы сказали?
– Да разве вы не знаете, что у Невельских только что умерла дочь? Ее на днях похоронили.
– Маленькая Катя? А ведь я ее нянчил…
Бошняк вдруг схватился за голову и с криком кинулся бежать вдоль берега. Он что-то дико кричал, вздымая кулаки к огромному ясному небу, которое, казалось, было раскалено ярким солнцем. Ветер ударами бил с моря.
– Держите его, господа! – крикнул Корсаков.
Офицеры и матросы пустились вдогонку за Бошняком.
– Какой ужас, какой ужас! – словно сквозь сон говорила Екатерина Ивановна.
