– Что-то у них стряслось!
Пароход пошел вдаль, к выходу в океан. С Бабушки выпалили по нему, он отвечал из огромной пушки. Вскоре пароход повернул обратно. Он ходил по бухте, как пьяный.
– Работать не хочет, а только пыхтит.
Полчаса ждали. Очевидно было, что неприятельские суда хотели подойти к берегу, но почему-то раздумали. Похоже было, что враг нынче отменил штурм, что-то случилось.
– Не ты ли, Маркел, им все нарушил? Саданул-то? – спрашивали Хабарова.
На горе послышался барабан. Били отбой.
– Шабаш, ребята! – воскликнул Алешка Бердышов, вылезая из укрытия и подсаживаясь к костру.
На батарее долго говорили о том, что могло случиться. Обсуждали, как стреляли, предполагали, что Маркешка угадал в корму большого фрегата. Другие отвечали, что не Маркешка попал, а что это был выстрел оттуда, а нам показалось, что наша бомба лопнула. Скобельцын не верил, что Маркешка попал. Но в то же время очень похоже было, что Маркешкина бомба долетела. Логвинов и Силаев – канониры-наводчики с «Авроры» – хвалили его.
Целый день ждали нового нападения. Но неприятель не подавал никаких признаков желания нападать. После обеда где-то в стороне Тарьинской губы появилась шлюпка. За ней тянулся какой-то плоский предмет.
– Эй, паря, мотри-ка – че такое?
– Не плот ли?
– Кто это? – оживились на батарее и стали собираться у бруствера.
– Не наши ли?..
– Наши! – сказал матрос сорок седьмого камчатского экипажа. – Это Усов с Тарьи кирпичи везет. Да прямо на эскадру правит, не с ума ли сошел?
– Усов – унтер-офицер, должен бы иметь понятие. Он там долго жил на кирпичном заводе.
– Че ж в самом деле. Как бы его упредить…
Сигнальщик уже передавал в город, что с Тарьи идет шлюпка и плот.
На английских судах тоже заметили приближение плота и шлюпки. На одном из фрегатов забегали люди, и вскоре от него отошли две шлюпки, а за ними еще пять шлюпок отвалило от эскадры. Усов, видно, разглядел вражеские флаги. Оставив плот, шлюпка стала быстро убегать.
– Кого же теперь! Поздно спохватился!
– Ну, поперли за им! Как хлестко гребут!
– Уходит…
– Нет…
– Уйдет, уйдет!
– Ну да, куда он уйдет, смеешься…
Все пришли в сильнейшее возбуждение. На шлюпке выгребали изо всех сил. Но англичане шли быстрей.
– Гляди, там баба с имя. Человек десять наших…
– Это с Тарьи. Они там кирпич выжигают. Усов и шестеро с ним… Они!
– Да это не Усова ли жена?
– Она в то воскресенье с ребятами гостить поехала к Усову.
– Паря, настигают!
– Беда!
– И там Удалой с имя! Тож, значит, и он попался!
Каждый желал бы что-то сделать, как-то помочь, но что сделаешь, когда за Усовым гонится семь шлюпок и расстояние все сокращается. Между батареей и этими шлюпками залегла эскадра из шести кораблей. А пушки наши до эскадры достать не могут.
– Да что он, дурной, неужели пальбы не слыхал?
– Жена гостила…
– Одурел, старик, как олень на гону.
Казалось, что уходившая шлюпка была уже у берега.
– Вот теперь попался! – сказал матрос.
– Готово! Весла наши подняли. Схватили наших!
– Паря, ребятишек ни за что погубят.
Английские шлюпки окружили плот, а французские – шлюпку и повели ее к эскадре. Вскоре все шлюпки скрылись за судами.
– Как он не видел!
