— не дотянувшись до Хуана пары сантиметров. Тот ответил очередью — длинной, патронов на десять. Столбом в небо — известка и белая пыль. Эмми упала, прокатилась ужом по земле, пропуская над головой поток жужжащей, яростной стали.
— Моя смерть, — подумал Дювалье еще раз, с нежностью даже. Глядя, как вскакивает на ноги упрямая девчонка, как раскручивается для нового выпада нейроплеть. Как хрипит и бъется огнем пулемет, разворачиваясь прочь от него, в ее сторону. Медленно, не успевая. Зеленая молния вспорола воздух, протянулась — змеей, зацепив в полете плечо Хуана по кличке Троерукий. Третье, механическое плечо.
Аздаргцы делали нейроплеть как противотанковое оружие. Семь проволочных жгутов, генератор силового поля в рукояти — укус такой кошки выжигал и плавил напрочь всю электронику на борту.
Поцелуй плети был нежен, почти невесом, Но старый Хуан закачался, едва не закричав от невыносимой боли. Онемело и стало вдруг очень тяжелым плечо. Правое, железное плечо в котором разом вырубилась вся аугументика. Пулемет умолк. Перед глазами — колесом — сполохи и яркие цветные круги. Мертвящего, зеленого цвета — Эмми опять раскручивала нейроплеть…. Хуан стиснул зубы до крови, ударил по пальцу ладонью левой руки. Мертвый механческий палец согнулся, сжал спусковой крючок. Пулемет опять зарычал. Очередь хлестнула — уже не в Эмми, абы куда… Вокруг Дювалье стояло много людей, и грех уходить на тот свет с не пустым магазином.
Зеленая плеть сверкнула опять. Крест-накрест. Первый удар снес пулеметный ствол, второй — покончил с Хуаном по прозвищу Троерукий. Глухо щелкнул боек. Магазин опустел. Только сейчас старый Хуан позволил себе упасть. С чистой совестью.
Упала тишина. Густая, мертвая тишина, разрываемая лишь треском и гулом пожаров вдали — Фиделита еще догорала. Эмми замерла, недоуменно оглядываясь вокруг. Посмотрела на мертвого Хуана, себе на ладони, на еще зажатую в зажатую в руке нейроплеть. Будто не верила, что это все — она. Потом подняла глаза на Дювалье. Тот поймал ее взгляд и улыбнулся. Широко и ласково — она это заслужила, в конце концов. Поднял руку и крикнул — резко, на туземном, Эмми ни черта не поняла. В ответ — изумленный гул голосов, в котором на все лады повторялось знакомое слово…
Брамимонда…
Ее имя — потом…
И еще раз…
Брамимонда…
Дювалье протянул руку. Ладонью вверх, к ней. Посмотрел — выжидающе, остро. Толпа штабных замерла. Эмми вздрогнула и замерла, ничего не понимая. Подумала лишь о том, что нейроплеть — вещь дорогая. Протянула руку, вложила в его ладонь рукоять. Толпа за спиной будто взорвалась — заголосила, заревела наперебой глухим восторженным гулом. В третий раз:
…Брамимонда…
Было уже не до них. Дювалье шагнул вперед еще раз, схватил за локоть, притянул ее к себе. Сердце забилось, кожу будто обожгло. Как кипятком — его тяжелым дыханьем.
— Детка, ты молодец…
Их губы внезапно оказались так близко. Эмми дрогнула, вся замерла — надеялась, что он ее поцелует. Три касанья, ласковых, нежных тычка. Под ухом, висок, основание шеи. Она потеряла сознание — сразу и вдруг. Дювалье выпрямился и, рявкнув на свиту, велел отнести ее обратно, в летающий дом. Осторожно и бережно, как королеву. Девчонка и впрямь молодец, но награждать ее сейчас у Дювалье охоты не было…Люди засуетились вокруг.
«Странно, еще минуту назад вокруг было так пусто» — посмеиваясь, подумал он. Штурмовые отряды возвращались один за другим. Короткие взмахи рук, короткие доклады — миссия выполнена, все в порядке. С окраины — короткий винтовочный стук. Редко и совсем далеко. Дювалье кивнул, дал приказ Уарре — остаться, доделать работу. Снизу долетел громкий, радостный крик. Вернулся Абим. Весь в крови, черный, страшный — гигант шел, тряся перевязанной головой. Но прямо, отказываясь от помощи. Увидел шефа, улыбнулся, виновато кивнул головой:
— Простите, босс. Угораздило меня взорваться на своей же гранате.
— Ничего, — кивнул в ответ Дювалье, удерживаясь от улыбки, — но в следующий раз доработай свой порошок. Плоховато действует.
Абим мотнул головой, стряхнув со щеки остатки белого порошка:
— Это был хороший порошок, босс. Правильный. Я чаровал его именем папы Легбы, он сильный лоа, просто лохов не любит. Что у вас?
На востоке забрезжило солнце. Пришел рассвет — серый, затянутый пеленой кислого погорельского дыма. На горизонте мелькнула остроносая тень. Флайер увозил прочь мирно спящую Эмму.
— У нас? — усмехнувшись, переспросил Дювалье, — ты много пропустил. Моя смерть нашла себе косу.
Глава 29 Серый рассвет
Этой ночью мир умер и родится опять. Родился новым, умытым росой и пряным полночным духом. Ирины Строговой — ее личный теперь мир. С
