и земля. А Эрвин с немым изумлением увидел, как машина развернулась на глазах — резко, на пятачке, чуть не опрокинувшись на бок. На миг зависли в воздухе четыре тяжёлых, бешено вертящихся колеса. Из восьми. Чёрная грязь — фонтаном из-под шипастых покрышек. Потом опустились, бетеэр замер на миг, скрипя и качаясь. Выпустил облако дыма из выхлопной трубы. И ринулся вперёд, истошно ревя. На Эрвина. Как на дракона вчера — целясь в грудь ножом волнореза.
Миа внутри прошептала «пожалуйста», погладила ребристые рукояти и дёрнула руль ещё раз. Уже не так сильно, но достаточно, чтобы бтр вильнул, подставившись бортом. Эрвин прыгнул. С маха, не разбирая куда. Ладонь зацепилась, парень с рывка забросил себя в кузов, собрался и встал, с трудом веря, что живой. Настил под ногами дрожал и качался. Подковы сапог лязгнули о решётку. Миа обернулась. Выпустила руль. БТР вильнул, ногу повело. Эрвин упал, взмахнув руками — неловко, зацепив головой пулемётный приклад. И потерял сознание. Миа взвизгнула, всплеснула руками. Машину тряхнуло, с-под колес донёсся скрежет и хруст. БТР врубился в лес на полном ходу и попёр напролом, рубя и сминая корпусом молодые деревья.
Миа взвизгнула и хотела было кинуться к Эрвину. Сперва, но срубленная волнорезом ветвь хватила её по лицу и заставила сжаться в кресле. В лобовом стекле — зелёная хмарь. Машина под ней — качается и ревет, отдаваясь дрожью в сжатых на баранке руля девичьих пальцах. Впереди, прямо — древесный ствол. Корявый, поросший мхом исполин, куда шире несущегося на него бтр-а. Миа шевельнула белыми губами, сказала «пожалуйста». Руль в руках задрожал, Она его и потянула, неловко перебирая руками, направо. Осторожно, девушка уже поняла, что страшный зверь резких движений не любит. Бэха рыкнула и плавно вошла в поворот, сбив скулой мох с коры.
«Спасибо», — сказала Миа, на полном серьезе погладив ладонью панель. БТР заурчал, как ей показалось — довольно. О лобовое стекло разбился алый цветок. Новый ствол впереди. Поворот руля — нежный и даже ласковый. Бэха вильнула, гигантское дерево плавно ушло вбок и назад. С руля била в пальцы мелкая дрожь. Будто и впрямь под ней зверь, живой и норовистый. Новый поворот руля. Под колёсами — хруст веток и лязг. Зелёная стена кустов трещит и ломается под ножом волнореза. Мия осторожно потянула руль. Машина, зарычав, свернула направо. И впрямь зверь, но уже немного ручной, послушный маленькой Мие. Слева, в стене деревьев — просвет. Синева моря и плеск воды. Миа выдохнула, погладила панель, назвала машину трижды «мой хороший» и повернула туда — уже осмысленно.
Машина вырвалась из леса на пляж, большая, страшная, вся в зелёном соке, листьях и древесной щепе. На ровном месте прибавила хода, рванулась по гальке, на Миино счастье — параллельно полосе воды. С моря бежала волна, билась о колеса, бросалась пеной в лицо. Луч солнца пробежал по лицу, вспыхнув огнём в зеркалах. Укололо болью бедро — заныли ноги, поджатые в неудобной позе. Мия вытянула их, потянулась, садясь поудобнее. Правой случайно вдавив педаль газа. Движок взревел, оглушив Мию, лязгнула коробка передач, ветер ударил в лицо — БТР прибавил ход. Мия дёрнулась, но, в этот раз, ногу сразу не убрала. Запомнила уже, что грозный металлический зверь резких движений не любит. Вцепилась в бьющийся будто в падучей руль, помолилась великому предку, попросила прощения у машины, крестового бога и ночной — заодно. И медленно, плавно, оттянула с педали ступню — назад и вверх, с педали газа. Электронные мозги бэхи констатировали «ситуация 257 — водитель принял на себя управление» и с чувством выполненного долга отключились. Откуда у водителя взялась отстреленная, согласно логам, нога — их не интересовало, от слова совсем. БТР рыкнул напоследок, встал и заглох, напоследок слегка покачав ошеломлённую Мию на рессорах.
Миа замерла, тряхнула головой, пытаясь понять, что делать дальше. Солнце смотрело на нее сверху вниз — равнодушно-яркий огненный шар. Мерцали, переливались на гребнях тёмной волны ярко-белые, слепящие блики. Шумел лес на ветру. После оглушительного рёва движка — тихо, будто сквозь одеяло. Миа огляделась, потрясла головой — базы не видно, вокруг лишь море да лес. Чёрные волны, зелёные ветки. И полоска песка и камней — пляж между ними. Миа вспомнила, что они на острове. Значит — если долго ехать куда-нибудь по этой узкой, каменистой полосе — рано или поздно сделаешь круг и приедешь на базу. Оставалось завести. Других идей, кроме: «вежливо сказать машине «пожалуйста»» у Мии все равно не было. Она попыталась. Честно, три раза, вежливо поклонившись приборной панели. Датчики на ней — круглые, мерцающие, словно большие глаза под веками индикаторов. Блик пробежал по стеклу — подмигнул словно. Девушка протянула руку — погладить руль. Осторожно. И услышала сзади резкое:
— Отойди.
Вздрогнула всем телом, повернулась. Медленно. И застыла, не зная куда бежать. Это Эрвин сзади очнулся. Встал, качаясь, рука — белая на костяшках сжатых в кулак на станине пулемёта. На лбу — синяк, кровь ползёт по виску. Лениво так, нехотя. Чёрной, густой каплей. И лицо… Мия взглянула и ей очень захотелось спрятаться или убежать. Сжаться, как в детстве, стать маленькой — маленькой. Не смогла. Ничего не смогла. Просто кивнула и сползла с кресла водителя в сторону. Сжалась в углу. Эрвин и не посмотрел. Сел за руль, потянулся, щёлкнул ключом. Воткнул передачу — с маха, под обиженный хруст шестерней.
«Машину-то за что? Ей же больно…» — мельком подумала Миа. Глухо закашлял движок, бтр взвыл, прыгнул на воду и понёсся по морской глади вперёд. В никуда. То есть… Миа осторожно скосилась на солнце, потом на Эрвина — на закаменевшие скулы и белое от ярости лицо — и поняла, куда они едут. В деревню, назад. Вождю в лапы. Бежала навстречу морская гладь. Солнце слепило, выжигая глаза. Миа уронила голову на руки и разрыдалась.
На самом деле Эрвин гнал машину действительно — в никуда. Просто так, разогнать ветром плескавшуюся под черепом чёрную ярость. Чёрную, злую, застилающую глаза пеленой. Хотелось кого-нибудь убить. Остро, до боли в костяшках. Все равно — кого, хоть того вождя из деревни. Слева, в челюсть — и чтобы не встал. Как на грех, рядом никого подходящего для драки не было. Не на этой же, деревенской, срываться — в сторону Мии Эрвин старался лишний раз не смотреть, чтобы в запале не наворотить лишнего. Жалеть потом…Трещала, шла ходуном голова. Рука на руле — стиснута до белизны. Лишь бы не
