— Как думаешь, наш генерал вождя уже выпустил?
Ирина прикинула, вспомнила устав, и кивнула:
— Да. Обязан.
— Как думаешь, Миа, погоню вождь за нами пошлет?
Миа улыбнулась, вспомнив представление на пляже.
— Думаю, Эрвин, он на тебя сильно зол. Сам пойдет и пошлет обязательно. Во всяком случае, попробует. Но в деревне сейчас одна молодежь. Раньше «гремящие когти» были. Теперь нет.
— Гремящие когти? кто такие?
— Воины с пути «гремящего когтя», — ответила Миа, удивленно подняв брови. Непонятно ей было, как это кто-то не знает таких простых вещей.
— По-вашему это будет святой Хуан. Ой, то есть опять не совсем по-вашему, это я их на крестовый лад назвала. В Сан Торресе их так кличут, — поправилась она с виноватой улыбкой. Эрвин с Ириной дружно переглянулись. Пояснение все только запутало.
— Охотники на тварей. Мелких, быстрых, кусачих — жуть…
Ирина не утерпела, листнула планшет. Нашла пару фото в энциклопедии. Миа кивнула, ткнув в экран пальцем — да, мол, таких. Мелкими они были по масштабам планеты. Рептилия с вытянутой крокодильей мордой, на двух длинных, сильных ногах. В холке — добрых полтора метра, клычищи — страх, на галопе — обгоняет грузовик, охотится стаями. То есть охотились — раньше, пока люди их не перестреляли. Всех. Воины «гремящего когтя». И сами ушли…
Ирина мельком подивилась иронии судьбы, отправившего убийцу вслед за убитым на свалку истории. Более практичный Эрвин спросил в лоб:
— А кто же остался?
— Никого. Были еще «Бездонное небо». Святой Георгий. Ой, простите, это я опять на крестовый манер. Крылатых бить ходят, вроде того, что ты, Эрвин, убил. Были, весной на север ушли. Вождь один остался, всю силу забрал. А я ждала, думала — вернутся.
— И кто с вождем в деревне остался?
— Мусор… Ой, извините, это я не ругалась. Так вправду называют — кого из молодых в сработанную «коммандо» не взяли. Вождь, правда, из них ватагу собрал. Носы задирают, говорят — не хуже старых. Да что-то драконьих когтей от них не видать.
Миа перевела дух, усмехнулась и подвела итог:
— В общем, пока соберет, пока выйдут, пока реку перейдут — до сюда им два дня, не меньше. Если перейдут — твари не только в дельте водятся.
— Ну, за два дня мы как раз до цели доедем. Сейчас еще день, потом на дорогу выйдем и до Сан Торреса, как раз. Не знаешь, что там?
Миа опустила глаза:
— Не знаю, Эрвин, правда. Оттуда к нам раз в году машина приезжает, алый цвет на винтовки менять. Ну и еще привозят по мелочи — ткани, еду, штуки всякие, звездные. Приедут, черный пастор проповедь прочитает, поколдует на их, крестовый манер — если кто заболел. И до следующего года. А в городе их я один раз, с отцом была. Маленькой еще. Помню только — дома каменные стоят, небо подпирают. Я все гадала — зачем. Не упадет же оно… Еще поют красиво. И все. Мы там недолго пробыли…
— Спасибо Миа, — кивнул ей Эрвин. Та расцвела. Закатный луч плеснул по высоким скулам, щекам, закрутившись волчком в спиралях татуировки.
— Что думаешь? — спросила Ирина осторожно.
— Не знаю. Ничего не знаю, кур… — Эрвин осекся, проглотил ругательство. Страшной, лиловой нитью налилась жила на лбу.
— Какая-то чертова игра. Взяли нас за шкирку и — как пешку с е2 на е4. Флот, армия, гражданская служба, местные шишки, туземные вожди — и мы, аккурат посредине. Пегги своего приятеля выгораживает, генерал репутацию десантуры блюдет, прочие — туда же. Не поймешь, кур… — Эрвин утопил ругательство в кашле, выдохнул, махнул рукой:
— Ир, прости. Недостаток информации меня буквально убивает. Идем, как слепцы, в никуда, что на месте ждет — непонятно. Может и засада, с наших станется. И этот господин Дювалье — это кто? Чем силен? И откуда про нас вообще узнал?
Ирина вздрогнула на этих словах. Опустила глаза. Закатное солнце мигнуло на пряжке ремня. Алым, застенчивым светом. Она ж ничего такого не хотела… И вообще, не отправляла того письма. Не утерпела, листнула планшет — убедиться. И долго, не отводя глаз, смотрела на конверт с ярлыком — «отправлено». Запрос на трудоустройство трех приблудных туземок в контору господина Дювалье. Она же не знала тогда, что значит здесь слово «трудоустройство».
Мамочка, родная, как же так получилось?
— Ой, Эрвин, сама не знаю… — прошептала она, заметив, что и он тоже смотрит — через плечо, внимательно. Эрвин вдруг улыбнулся, кивнул:
— Забудь Ирина, нормальному человеку такое в голову не придет. Что за мир такой, все имена перевернуты.
Ему на макушку упала тонкая белая нить — вечерний ветер подул, зашевелил ветками, сдувая вниз семена на тонких, нитяных парашютах. Белый,
